Услышав, как в дверь постучали, император поспешил спрятать отчёт в стол. На миг коснулся золочёного вензеля на крышке ящика перстнем со светло-серым, пепельным камнем, чарами запечатывая тайник, и проговорил:
— Войдите.
Дверь приоткрылась, пропуская чаровика в красном кафтане, главу императорской стражи.
— Ваше величество, — мужчина поклонился.
Адальгер выпрямился в кресле и нетерпеливо посмотрел на военного.
— С ней всё хорошо? Как прошёл день? А ночь?
— Кадеты отнеслись к шиари настороженно, но без враждебности. Оборотника, как вы и рассчитывали, удалось спровоцировать. Это было несложно. Один разговор — и он уже был готов. Шиари Ноэро вызывает в нём слишком сильные эмоции.
И где-то Адальгер понимал кадета.
— Пришлось вмешаться или она сама справилась? — спросил он, почти затаив дыхание.
Даже вперёд подался, ожидая ответа, и облегчённо выдохнул, услышав слова, на которые так рассчитывал:
— Она воспользовалась хроновой силой, вмешательства не потребовалось. Но... — чаровик замялся.
— Продолжай.
Воспользовалась силой. Не растерялась. Не испугалась.
Настоящее сокровище! Пусть пока и без опыта.
— В будущем он может стать для девушки серьёзной опасностью. Кадет Николас Стейрод — один из лучших выпускников, а Лайра Ноэро, пусть и наделена редкими дарами, может пострадать.
В том-то и дело, что один из лучших... Адальгер усмехнулся. Будь мальчишка посредственностью, эта ночь стала бы для него последней. А так... Оборотники армии нужны. Нужна не только магия, но и физическая сила, которой в кадете было в избытке.
Его величество бросил взгляд на окна, за которыми цветущие сады Найферии оживали под первыми лучами солнца. Зимы в окрестностях императорского дворца не существовало. Каприз её величества, которого она в скором времени лишится, если продолжит его разочаровывать.
А может, останется и без трона.
— Пусть за ним присмотрят. И если начнёт доставлять проблемы... — Вздохнув, император закончил: — Шиари Ноэро в приоритете.
* * *
Лайра Ноэро
На утреннее занятие с Вентурой ноги не несли. Во-первых, я не выспалась. Точнее, совсем не сомкнула глаз, да это и не удивительно: сложно спокойно сопеть в подушку, зная, что в твою комнату в любое мгновение могут вломиться всякие выродки. Во-вторых, болела ладонь, и по-хорошему мне следовало показать порез животворцам. Что я и собиралась сделать сразу после заутреннего урока.
В-третьих... Я боялась реакции Вентуры. Это ректор мне улыбается, а преподаватели вроде Клерта убить готовы за ложь. И что-то мне подсказывало, что хроновик не станет встречать меня с распростёртыми объятиями.
Так и было... Вместо объятий меня удостоили мрачным взглядом и холодно оброненной фразой:
— Проходи, Ноэро. Не будем терять время.
Вот так просто? И меня даже не поругают? Не скажут, какая я мерзавка и негодяйка?
Я села за стол, хроновик же поднялся из-за своего, тяжело опираясь на трость. Кажется, за те два дня, что мы не виделись, морщин у него на лице прибавилось, а седые волосы ещё больше поседели, хоть, само собой, это было невозможно. Он выглядел так, словно за одну короткую ночь постарел на десяток лет.
— Открывай «Теорию хроновых вероятностей» на сто тридцать пятой странице, — велел учитель.
— Мы снова возвращаемся к теории?
Перед балом мы только и делали что практиковались, но, кажется, Вентура решил наказать меня зубрёжкой нудных параграфов.
— Как уже говорил, и не раз, теория — это основа. Без знаний невозможно в совершенстве развить дар, каким бы сильным он ни был. — Он немного раздражённо ударил по полу тростью. — Довольно разговоров! Пора приступать к так нелюбимым тобой основам.
— Я их не не люблю... — Я осеклась под строгим взглядом старика и, вздохнув, выудила из стопки книг нужную.
Меня так и подмывало похвастаться, рассказать, что я без всяких чаровых узоров, только силой эмоций, повернула вспять время. Но тогда придётся рассказывать и о Стейроде, чего я делать не собиралась. По крайней мере, пока что.
Поэтому пришлось сдержаться.
— Незначительные временные искажения, укладывающиеся в несколько минут или мгновений, никак не влияют на ход времени. Но возвращение в более далёкое прошлое способно привести к неожиданным, порой трагическим событиям. В первую очередь для самих хроновиков. — Мужчина медленно прошёлся от своего стола к моему. — К счастью, нынешние носители дара такими способностями не обладают. Самый сильный хроновик нашего времени, которого я знал, но которого уже нет в живых, мог возвращаться в минувший день. Это-то его и убило. В одно из таких возвращений его сердце не выдержало. Читай, Ноэро.
«Теорию хроновых вероятностей» следовало назвать «Теорией хроновых неприятностей». По крайней мере, тот раздел, который Вентура заставил меня прочесть. Оказывается, чем сильнее было временное искажение, тем выше был риск и тем непредсказуемее становились последствия. Для самого чаровика. За один короткий час я узнала о стольких опасностях, которые таил в себе хроновой дар, о скольких не узнала за несколько недель обучения.
— Почему именно сегодня вы решили рассказать мне обо всех этих кошмарах?
Случиться с хроновиком, переоценившим свои возможности, могло всякое, и не только остановка сердца. История помнила случаи, когда наделённые этим хитрым даром слепли, им отказывали конечности, а у одного бедолаги после скачка в дальнее прошлое стали разрушаться органы. И читать об этом было ужасно!
Представляю, каково всё это испытывать, медленно умирая...
Вернее, не представляю и представлять не хочу! Брр!
— Это входит в обучающую программу.
— Мне кажется, вы лукавите, — позволила себе дерзость.
Старик сощурился, снова стукнул тростью, нервно, а может, раздражённо, и глухо проговорил:
— Мне просто жаль тебя, девочка. И мне... всё это не нравится.
Не нравится, что силой хроновика обладает женщина?
— Меня не надо жалеть, — буркнула, переворачивая страницу. — Вы просто злитесь на меня за обман. И... — справившись с эмоциями, подняла на чаровика глаза, — мне жаль, что так вышло. Жаль, что приходилось вас обманывать. У меня просто не было выбора.
Он смерил меня хмурым взглядом и сказал, возвращаясь за стол:
— А теперь не будет и подавно. Продолжай читать, Лайра.
* * *
От хроновика я выходила со смешанными чувствами. С одной стороны можно было выдохнуть: старик меня не возненавидел. Наоборот, кажется искренне переживает. И в то же время его слова про отсутствие выбора заставляла хмуриться и нервно кусать губы. По сути он прав, но мне так не хотелось об этом думать, что я упрямо гнала от себя эти мысли. Об императоре и его воле, которая станет краеугольным камнем всей моей жизни.
Нет, к джарам такие мысли.
Несмотря на то, что порез я обработала, во время урока он не давал мне покоя, мешая сосредоточиться на ужасах, которые могли постичь чаровиков с хроновым даром. Поэтому, как и планировала, сразу после занятия поспешила в целительское крыло, которое до недавнего времени обходила стороной. Замок только начал просыпаться, хотя за окнами по-прежнему царила тьма. Подхватываемые ветром, в ней метались крупные хлопья снега, которые небо низвергало на землю с прошлого вечера.
Зевнув и представив, как было бы здорово сейчас оказаться под одеялом с чашкой горячего шоколада, я поднялась по лестнице и двинулась по широкой, мрачной, пронизанной холодом галерее. Редкие светильники на стенах с трудом справлялись со своей задачей — почти не освещали просторное помещение, отчего то утопало в густом полумраке. Тишину нарушал лишь шорох моих шагов, я невольно озиралась, словно опасаясь, что вот сейчас, пройдя сквозь вековые стены, на меня двинется какое-нибудь местное привидение.
Одна из дверей в конце галереи оказалась приоткрыта, выпуская наружу тёплые блики света и вкрадчивый мужской голос:
