— Как это снимается? — со смехом спросил я.
— Сейчас! — и она тут же показала, как легко и просто это расстегнуть.
Теперь, когда верх её тела ничего не скрывало, она замерла. Я с трудом поднял взгляд и посмотрел поверх её плеча. Койка императрицы. Никогда не думал, что окажусь в ней.
— Пошли, — шепнул я.
— Это приказ, мой генерал? — она снова меня поцеловала, чуть закусив губу.
— Да! И не обсуждается.
Я лежал на спине, подложив под голову руки и глядя в потолок. Свет снова выключили, но Катерина не пугалась. Может, так влияли мои татуировки на руках, которые было видно в темноте.
Прохладная простынь приятно холодила кожу. Катерина поворочалась, ища, как лечь поудобнее, и уткнулась ко мне сбоку. Я её приобнял. Теперь снова жарко.
— Мне уезжать сейчас? — спросила Громова, дыша мне в шею.
— Через полтора часа, — ответил я, посветив фонариком на стоящие на тумбочке часы. — Полтора часа можно поспать. Это приказ.
— У тебя одни приказы, — хихикнула она. — Тогда спим. Или не выйдет?
Я посмотрел на неё и повернулся к ней.
— Думаю, что уже поспать не выйдет, императрица.
— Как скажете, генерал, — Громова обняла меня за шею.
У этого нового тела, которое стало моим, из-за молодости были преимущества и недостатки. Преимущества мы опробовали только что, занявшись сексом несколько раз подряд.
А вот недостаток — хотелось ещё.
Но как бы ни было приятно здесь находится, пора возвращаться в зимнюю стужу и продолжать менее приятные занятия.
— Пора, — сказал я.
— Буду скучать, — она только что накинула рубашку и взяла амулет в руке. Он снова ярко светился. — Ты дашь мне одно обещание?
— Какое?
— Верни мне это при нашей следующей встрече.
Громова протянула амулет со свечой. Я взял тёплый и гладкий стеклянный шар в руку.
— Может пригодиться, — сказала Катерина.
— Хорошо. Тогда обещаю, что верну.
— Уже знаю, что ты всегда держишь слово, — она улыбнулась, прикрыла глаза и вытянула губы.
— Нет, — твёрдо сказал я, решительно застёгивая штаны, едва не прищемив себе готовое к новому бою достоинство. — Иначе мы тут пробудем до утра. Ещё увидимся. Как только закончатся бои в городе, мы перейдём на север.
Громова помрачнела.
— А мы можем… нет, знаю, что нет. Знаю, что так нельзя.
— О чём ты? — спросил я.
— Хотела предложить сбежать вдвоём за море. Но нет, — она выпрямилась и повязала волосы красной лентой. — У нас будет больше шансов, если мы останемся и победим.
— Верно. В этом и смысл. А теперь прощаемся.
Всё же не удержался от ещё одного поцелуя, и только потом её выпроводил. Гвардейцы при виде нас даже не повели ухом, хотя уж они точно слышали, что происходит. Это слышала половина дворца. Но они профессионалы и выше хитрых перемигиваний.
А десяток штурмовиков останется у меня. Я же командующий, в конце концов, мне положена охрана.
Но не стрелки. Будет меньше вопросов, ведь я же помнил, что моё новое тело взяли у одного парня из Гвардии. И Нерские стрелки часто на меня косились.
Проводил Громову до машины, осмотрел её охрану и только после этого вернулся во дворец. Зевающий высокий парень ждал меня у комнаты совещаний.
Это тот парень, которого мне всучили адъютантом и пилотом. Внук маршала Дерайга.
— Как тебя зовут? — спросил я.
— Б…Г… Василий!
— Имя своё забыл? — я усмехнулся и посмотрел на стопку листов, которые он мне протянул. — Всё, свободен на сегодня.
Это списки к эвакуации, мне отчитывались каждые три часа. Сам вписал туда Громову. Но Анита Сантек почему-то до сих пор осталась в столице. С этим я и пошёл к Янеку.
— Лорд Варга у себя? — громко спросил я у покоев Яна на самом верхнем этаже.
Два усатых стрелка переглянулись.
— У себя, но он занят.
— Очень занят, — добавил второй.
— Ну ладно, — я удивился.
Обычно Янек велел его будить, когда прихожу я. Но дверь открылась. Вышел Ян в расстёгнутой рубашке.
— Что-то стряслось, Рома? — спросил он, почему-то краснея.
— Я хотел узнать, — я показал листы. — Почему Аниту Сантек до сих пор не увезли на север. Написано, что это твоё указание, что… — я посмотрел на него внимательнее. — А, всё, вопросов нет.
Красное вспотевшее лицо, помада на воротнике рубашке и характерный мелкий синяк на шее сказали мне больше, чем он хотел.
— Она поедет завтра, — торопливо сказал Ян, и прикрыл дверь.
— Завтра так завтра. Тогда завтра и увидимся, — я убрал бумаги. — Отдыхай.
* * *
Я умею ждать и могу ждать долго. Как тогда, когда мы все ждали смерти старого императора.
Всё было готово к началу схватки. Город сейчас — это смертельная ловушка для врага. В конечном итоге они его возьмут, но на наших условиях.
Врагу достанутся руины, за которые он заплатит большой кровью. А что они хотели? Месть никогда не даётся легко.
Каждый день слышалась стрельба. Иногда шагоходы палили друг по другу на предельной дистанции. Враг собирал панцирники, готовясь атаковать с одной стороны.
А река уже покрыта настолько толстым льдом, что без труда выдержит пехоту.
Я думал, что они нападут ещё позавчера. Или вчера. Но наступило сегодня, а они ждали.
Уже утро, хотя так же темно как ночью. Мы собрались на кухне дворца, потому что из столовой вывезли всё ценное, даже мебель. На завтрак у нас старый хлеб, сухари и зажаренный хлеб. И куриные яйца, сваренные вкрутую. Пока город готовится к осаде, еда простая.
Завтракали втроём, Я, Марк и Ян.
Ждали, даже не хотелось говорить, вроде обсудили уже всё в этой нервной обстановке. Ян что-то черкал в записной книжке карандашом, Марк дремал, сложив руки и опустив голову на грудь.
А я чистил яйцо. Стукнул по деревянному столу и медленно счищал скорлупу. Повар, бледный от тревоги, поставил передо мной деревянную солонку.
— Надоело ждать, — сказал Ян. — Хоть бы уже решилось.
— Может, они испугаются? — Марк открыл глаза. — Они же видят, что их ждёт.
— Не испугаются, — я откусил посоленное яйцо и запил чаем. — Это же кровная месть. Старая традиция этой империи. Они не остановятся.
— Тогда будем ждать, — Марк пожал плечами.
Ян помрачнел и закрыл книжку.
Снова молчание.
Я всё также ждал. Разведка не знала, когда они нападут. Даже захваченные в плен враги этого не знали.
Ждали до обеда. Потом весь вечер.
Ранним утром я проснулся, когда начали дрожать стёкла во дворце.
А потом окна начало выбивать взрывами. Осколки со звоном сыпались на пол. И это не одиночные взрывы. Пальба началась и уже не заканчивалась. Пока била артиллерия, наша и их, но уже скоро на позицию выйдут ригги.
— Они идут? — спросил Марк, встречая меня у двери.
— Да, — сказал я. — Не знаю, как ты, а мне уже стало легче. Выходим!
Глава 5
— Ненавижу холод, — сказал Марк, пританцовывая у входа в бункер. Изо рта выходил густой пар, меховой воротник куртки покрылся инеем. — Надел две куртки, а как в трусах стою.
— Ещё несколько месяцев потерпи, — ответил я и показал на стальную дверь. — Внутрь, сейчас опять начнут стрелять.
Они обстреливали город уже несколько дней. Артиллерия с юга и с того берега реки палила по нам почти круглыми сутками. Иногда были затишья, и в эти моменты мы ожидали, когда они пойдут на штурм.
Стреляли издалека, не прицельно. Ближе пушки они подтащить не могли, ведь тогда оказывались на прямой наводке орудий наших Исполинов.
Даже осадные Рейтары предпочитали держаться подальше, когда на берег выходила Ищейка.
Едва мы спустились вниз, как земля начала трястись. Лампочки затряслись, свет начал моргать. Мой новый адъютант, Василий Дерайга, внук маршала, побледнел. Никак не мог привыкнуть к такому.
— Да всё спокойно, дружище, — Марк ободряюще похлопал его по плечу. — Сегодня не так сильно стреляют.
