Феерический идиотизм, как по мне. К автору сценария у меня определенно были вопросы. И не только у меня.
Хотя, в целом, сериал оказался довольно неплохой, по крайней мере, спать не тянуло, а шутки в большинстве своем были вполне смешные. А уж когда на экране возник еще один оборотень с фигурой Вина Дизеля в молодости и загадочным взглядом, мы едва вообще не забыли, зачем собрались. Ирма спохватилась уже без четверти двенадцать и то, только потому, что отлучилась в туалет.
Подпрыгнув, как по команде, мы принялись готовиться к гаданию. На полу надо было нарисовать угольком большой круг, чтобы поместились мы и зеркало. Интересно, а светлый паркет легко отмывается? По внутреннему и внешнему контуру круга шли странные знаки — я их не знала, как, впрочем, и подруги. Рита, пыхтя и закусив губу от усилий, кропотливо, но быстро вырисовывала их по бумажке, в которой был описан весь обряд. В этот момент в душу впервые закралось странное предчувствие, но быстро потерялось и забылось в суматохе подготовки.
Мы с Ирмой с трудом перетащили зеркало и установили в нужном месте, чуть наклонив так, чтобы были виден пол. Рита успела перечертить знаки и нарисовать еще четыре круга поменьше — для каждой из нас и зеркала отдельно. И теперь переносила знаки уже для них…
Свечи расставили около зеркала треугольником, но так, чтобы было понятно — каждому небольшому кругу соответствует своя. Ирма бросила в «наши круги» по щепотке какой-то сушеной травы из мешочка, а у зеркала сделала целый полукруг серебристым порошком, от которого я звучно чихнула.
И в тот момент, когда из бутылька с мутной жидкостью упала последняя капля на третий фитилек свечи, большие часы в коридоре пробили первый из двенадцати ударов.
— Быстро, садимся!
Команда прозвучала предельно понятно, и мы дружно заняли внутренние круги, сев на пол и скрестив ноги — как раз хватило места, чтобы не «вылезти» за край. В зеркале отразились наши фигуры, перед которыми оказались свечи — странное преломление реальности. И я почему-то в середине. Чирканье спичкой, яркое шипение и ослепивший на миг огонек, две секунды на то, чтобы зажечь свечи…
— Что теперь? — Не удержалась я от вопроса, когда подруги замерли, уставившись в зеркало.
— Ничего, — не оглянувшись быстро ответила Ирма, глянув на меня через отражение, — сиди и смотри на огонек. Должно само прийти.
— Что должно прийти? — Недоуменно переспросила я, но в ответ на меня только шикнули.
Вздохнула и уставилась, как и было сказано, на огонек своей свечки. Верхний свет в квартире Рита выключила — благо, это можно было сделать при помощи пульта, даже вставать не потребовалось. И теперь огоньки, дрожащие на черных фитилях, были самыми яркими пятнами в реальности. И в сочетании с цветом свечей смотрелось это все откровенно жутковато.
Я едва не поежилась, а затем…с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Ну, что за чушь? Свечки, порошки, капельки — последние, кстати, пахли смесью ладана и какой-то серы, отвратно, как по мне. Никогда не верила в эту самодельную чушь. Нет, в нашем мире существовало полно чудес и невероятного — я вполне верила в силу ведьм, непознанность раскладов карт, рун и прочего. Но не вот в эту домашнюю халтуру с письменами, коряво списанными с бумажки!
Часы отбили ровно восемь ударов. Осталось еще четыре.
Старинные, тяжелые, напольные и с маятником — они производили внушительное впечатление. Доставшиеся еще прадеду Ирмы то ли от какого-то аристократа зарубежного, то ли подаренные за заслуги перед Триумвиратом — рассказы каждый раз обрастали все новыми подробностями — они представляли собой ценность во всех смыслах. Я раньше любила смотреть на грузный и размеренный ход маятника, скрытого за изящной стеклянной дверцей. Били они только два раза в сутки — в полдень и в полночь. Но так, что дрожал пол и звук, казалось, пробирал до самых внутренностей.
Три…
Два…
Еще один и весь этот цирк с конями закончится и можно будет досмотреть сериал. Интересно, же, чем закончится…
И только через несколько секунд я поняла, что последнего удара так и не прозвучало.
А еще два удара сердца мне понадобилось, чтобы понять, что перед зеркалом, кроме меня, больше никого нет…
Испугалась?
Скорее нет, чем да. Слишком сильно оказалось потрясение, чтобы дать место другим чувствам и эмоциям. А в следующий момент перед глазами, как живой, возник Нерон, со своим привычным до судороги в челюсти поучительным спокойным голосом, которым он обычно втолковывал мне по тысяче раз одни и те же правила, принципы и инструкции.
И в первый раз я была этому голосу рада до дрожи!
«Если ты оказалась в незнакомом месте, одна, без прямой сиюсекундной опасности, не торопись действовать. Сядь и спокойно вдохни и выдохни раз пять. И только после этого принимай решение».
Логично. Просто. Но как же трудновыполнимо, когда сердце перерабатывает чистый адреналин, а мышцы на теле подрагивают на простейших инстинктах, что надо бежать. Куда? Да хрен его знает! Просто бежать, потому что страшно и непонятно.
Интересно, сколько людей погибло от этого инстинкта? Думаю, что немало…
Вскочить, впрочем, я не успела. Так и сидела на месте, скрестив ноги. Поэтому только закрыла глаза, не забывая прислушиваться с происходящему вокруг, и принялась считать вдохи и выдохи. Предельно медленно и вдумчиво.
И на последнем почувствовала, как эмоции отступили. Пульс пришел в норму, а логика и трезвое мышление встали на свои места, готовые работать в полную силу.
Я открыла глаза. Вокруг по-прежнему ничего не происходило, если не считать яркого огонька свечи, подрагивающего от малейших колебаний воздуха. Тишина стояла поистине гробовая, начиная давить на уши, но я волевым усилием избавилась и от этого ощущения тоже. А затем осмотрелась.
Странно, но казалось, что я нахожусь все в той же комнате. И, одновременно, не в ней. Потому что стен различить не могла, окна — тоже. При попытке присмотреться внимательнее все расплывалось, рождая легкую тошноту. Словно кусок реальности вырвали и поместили в странное «никуда».
Реальным казались только зеркало, свеча и паркет в радиусе трех-четырех метров. Ну, и я, само собой. Для надежности я себя пощупала. Свечу — тоже. Ничего особенного, все, как всегда. Почти.
Тишина все же казалась оглушающей. Непроизвольно попыталась издать звук, но из сухого горла вырвался лишь сип. Кашлянула, прочищая голосовые связки, и едва не вздрогнула — прозвучало это слишком громко и даже звонко для этой комнаты. Или где там я оказалась…
Интересно, а если встать и дойти до стены или окна, что будет? Реальность сдвинется вместе со мной, обозначив привычные конструкции, или я наткнусь на это самое расплывчатое «нечто»?
От последней мысли по спине скользнул холодок с трудом отогнанного несколько минут назад страха. Я крепко зажмурилась, сделала еще один медленный выдох и…
Осталась сидеть на месте, хотя ноги уже начали ощутимо затекать.
А еще через секунду вообще забыла о том, что собиралась то ли бояться, то ли показывать чудеса выдержки и храбрости…
Зеркало, видимо устав наблюдать за моими хаотичными подергиваниями, словно вздохнуло, от чего пол подо мной мелко завибрировал, а воздух всколыхнулся низким, еле улавливаемым на слух гулом. Я вздрогнула и уставилась на зеркальную поверхность, которая словно начала жить своей жизнью, сменив гладкость зеркальной поверхности на мелкую волну.
Отражение изменялось во всех мыслимых и немыслимых плоскостях. Сжималось, расширялось, дрожало, отдалялось, приближалось… Через полминуты такого «танца» меня опасно затошнило, даже пришлось прикрыть глаза, хотя оторваться от завораживающего действия получилось с трудом — оно словно гипнотизировало, не давая не то что зажмуриться, каждый вдох получался вымученным и поверхностным.
Впрочем, формирующийся силуэт это увидеть мне не помешало.
Теперь уже вглядывалась жадно, вдруг вспомнив, что гадание, вообще-то, должно было продемонстрировать мне суженого, с которым в огонь и воду, и так до самой смерти…
