Лязгнула задвижка на дверях и скрипнули петли, словно подзастыли на морозе.
Я приготовился.
Поднял голову, как смог высоко, и увидел. Не дальше, чем в метре от моей головы чернело отверстие ствола.
Глава 6
Не раздумывая ни секунды, я сосредоточился и вложил все, что мог в молнию, выпущенную из глаз через ткань.
В этот же момент раздался выстрел.
Ткань мгновенно выгорела, оставшись перед глазами черными обугленными краями. Зато в середине зияла дыра, через которую я мог отлично лицезреть происходящее.
В сиреневом свете рвущейся из глаз молнии, я второй раз в жизни увидел, как пуля зависла в воздухе.
Один момент меня смущал. В прошлый раз я сжег и пистолет, и руку, что его направляла. Сейчас мне не хотелось такого. Ведь на крик могут прибежать еще похитители, а справиться с несколькими людьми в моем положении будет не просто.
В этот раз рука с пистолетом не превратилась в пепел, а все еще была напротив лица. Зато в глазах стрелявшего поселилось недоумение и легкий испуг.
Ну еще бы. Не часто в жизни можно видеть остановленные в воздухе пули, если ты не фанат Матрицы.
Но сейчас я радовался не этому.
— Слава богу, что рука цела, — сам не заметив того, произнес я вслух.
— Старовер? — пробормотал стрелок в полном недоумении, переходящем во что-то совершенно иное. — Господи боже, прости меня! — завопил здоровенный мужик, бросив на пол пистолет, задрал глаза к верху и сложил ладони вместе.
Затем он грохнулся на колени и, глядя на меня, залепетал:
— Прости меня грешного, не признал!
Согнулся в поясе, ударился головой о лед.
Мать вашу! Лед вокруг!
Снова выпрямился, стоя на коленях и заголосил:
— Приказывай, что хочешь сделаю. Моя вина, все исправлю!
— Развяжи меня, — совершенно обалдев от происходящего, предложил я.
Мужик бросился вперед и начал распутывать веревки. С первого раза у него не вышло, и он принялся рвать их зубами, пытаясь развязать затянутые узлы.
Я смотрел на это и молчал. Начни я сейчас говорить, враз мог бы все испортить. Потому, что кроме матов и прочих «какогохренов» у меня в голове ничего не было.
Мужик наконец справился с веревками и помог мне встать.
При этом он непрерывно бормотал: «Нашей веры, нашей! Да ещё чудеса творит!»
Сказать, что я охреневал, значит не сказать ничего. Но я, как мог держался. На всякий случай оглянулся, не появились ли крылья за спиной. И потрогал голову. Вдруг терновый венец на ней возник. Но нет. Все было в порядке. Обычный темно-серого цвета обтягивающий костюм из ткани, что блокировала мой дар, и прожженная посередине повязка на глазах.
Я сдернул повязку и кинул ее на пол. Лед! Только сейчас я вновь обратил на это внимание.
— Чем я еще могу служить? — подобострастно спросил меня мужик.
Я помотал головой, осматриваясь. Слов пока у меня не находилось.
— Могу я удалиться, отправиться к своей семье и донести до них весть?
— Иди с богом, — махнул я рукой, во все глаза разглядывая, что меня окружало.
Взмах получился крест на крест, как-то сам собой, от чего мужик едва не завизжал. Он перекрестился, поклонился, словно за моей спиной был иконостас, а я вдруг стал батюшкой, и попятился спиной к двери. При этом не переставая бормотать:
— Чудо! Как есть чудо! Вот семья-то рада будет! Все рады будут!
Скрипнули петли вмурованной в лед дверной коробки, и мужик исчез за дверью. Я остался один в ледовой иглу.
Я стоял в полном смятении и не мог поверить глазам.
Круглое помещение, сложенное из кубиков льда. Прозрачного, пропускающего свет льда. Небольшое, метров двенадцать по площади. До верха купола не меньше двух с половиной метров. В самом углу стоял агрегат очень похожий на обогреватель с крошечным кристаллом аквамарилла в гнезде и чьими-то заботливо развешанными носками на решетке. Теперь ясно откуда сырость и такой запах.
О своем чудесном освобождении я пока даже не думал. Лишь где-то на задворках сознания отложились «староверы» и что-то про «чудо». Да пофиг. Я пока переваривал ледяной дом.
Содрал с рук «верхонки», что следовало бы сделать сразу. Мало ли кто тут еще кроме моего «единоверца» окажется. Но никого не было. На улице и вовсе стояла тишина. После того, как выбежал мой палач, и зашуршали гусеницы снегохода — ни звука. Вымерли они там все что ли?
В углу обнаружился мой плащ, варварски скомканный и брошенный. Хорошо, хоть лужа от обогревателя не доползла до него и не намочила.
Я стянул с себя блокирующую одежду. Поднял и натянул плащ на голое тело, почувствовал себя эксгибиционистом. Но это было не важно. Главное, стало теплее.
Поискал глазами и нашел свою обувь. С носками повезло. Похитители с меня их не сняли. Видимо решили, что не помешают. Интересно, кто и зачем повесил на обогреватель свои носки? Хотя, какая нафиг разница?
Подобрал с пола пистолет. Быстренько проверил систему. Совершенно обычный огнестрел. Выщелкнул обойму и насчитал семь патронов. Вставил обратно, передернул затвор. Отлично! Не зря охотой увлекался в своем мире и в тир ходил.
Подошел к обогревателю и выдернул кристалл из гнезда, сунул в карман. Пригодится.
Подойдя к двери, дернул ручку и вышел наружу, готовый ко всему.
Как оказалось не совсем.
Рядом с моей ледяной избушкой стояла вторая такая же с распахнутой дверью. Сквозь прозрачные стены виднелись внутренности помещения, и они были пусты.
Зато вокруг раскинулось ледяное поле. На сколько хватало глаз — сверкающая снегом плоскость. Ни домов, ни деревьев, ни людей.
— Иди себе с богом, — пробормотал я вслух. — Отличная шутка. Похоже бог ушел вместе с ним, оставив меня одного.
Все, что я обнаружил — это следы на снегу, да одиноко висящий провод, натянутый между иглу. Отлично! Будет на чем повеситься, если что.
На одном конце провода, том, что входил в мою ледяную избу, был закреплен динамик и крохотная камера.
Я осторожно подкрался ко второму иглу, хоть и видел, что он пуст. Провод заходил сюда, но заканчивался каким-то странным разъемом, очевидно предназначенным для втыкания в какое-то оборудование, которого и след простыл.
Быстро же они свернули свой балаган. Интересно, а товарищ Успенский был здесь? Или же его просто ретранслировали? Не удивлюсь если второе.
Судя по всему, едва разговор закончился, оборудование упаковали или просто сложили в чемодан, сели на вездеход и рванули прочь, оставив одного мужика на снегоходе пристрелить меня. Ну а что? Какие могли быть проблемы со связанным и полностью блокированным одаренным?
Слава богу, все оказалось веселее. Я должен быть благодарен своей дурной привычке славить всевышнего в которого и не верил вовсе. Но вот только мое нынешнее положение как-то не вязалось с благословенным божьим промыслом. Разве что бородатый мужик на небе любил хорошие и жесткие шутки. Тогда все в порядке. Ситуация в таком стиле. Чудесным образом освободиться и остаться хрен знает где одному. Без транспорта, без теплой одежды. Голому под плащом уже становилось некомфортно.
Даже, если я возьму с собой обогреватель и попрусь наугад. Ладно, не совсем наугад. Южное направление я мог определить по солнцу. Сколько мне идти до ближайшего поселения? День? А может неделю.
На вездеходе меня могли завезти очень далеко. Сотню-две километров, как пить дать. Значит не дойду.
Была бы красная тряпка вызвал бы конгура, оседлал бы мартышку, взял под контроль и заставил бы отнести себя в ближайший город. А лучше сразу в столицу. Может еще и на башню какую отправил бы его вскарабкаться. Уверен, этот мир такого еще не видел.
Но ладно, если красную тряпку еще можно попытаться сделать, то не факт, что рядом бродит конгур. Хотя, какая нафиг красная тряпка? Если серую ткань пропитать кровью будет черная хрень. На такую даже конгур не позарится.
Может продырявить отверстие во льды и вызвать кусуру? Тут кровь как раз подойдет. Но как на нем перемещаться? По льду его хватит не больше чем на пятьсот метров. Проверено на собственном опыте, да и то, я хожу быстрее, чем он ползает.
