поле, во владения одного графа.
— А ты откуда это знаешь? — по спине прошёл холодок. А если, сравнив нас, ректор да и остальные придут к неутешительным выводам?
— Так это все знают, да и имя у неё ненашенское — Наталья. У нас таких не бывает. Её и назвали в честь той землянки, а фамилию она сама себе такую выбрала.
Я выдохнула. Если прабабушка была с Земли, то сравнить нас уж точно не получится. А с того времени, как она сама сюда переместилась, много могло измениться. Подумав о том, что надо как-то ускоряться в своих поисках, принялась делать следующее упражнение, теперь уже украдкой наблюдая за Натальей.
А ведь она и вправду не похожа на остальных. Более хрупкая, но вместе с тем и сильная. Интересно, меня они видят так же? Под мантией ведь не видно толком ничего, да и этот костюм тоже даёт много простора для воображения.
— А теперь десять кругов по стадиону. Бег трусцой!
Вначале я бежала резво, я же всё-таки демон, а мы выносливые. Но потом вдруг что-то произошло, и ноги словно налились свинцом, пригвоздив меня к земле. Хотелось просто лечь, вытянуть руки и смотреть на голубое небо, считая проплывающие мимо облака.
— А для тех, кто у нас новенький, сообщаю, — Наталья появилась рядом со мной словно из ниоткуда. — Ещё несколько таких занятий, и ты втянешься. Гарантирую.
— Я не выживу. Почему так тяжело? — воздуха еле хватило, чтобы выдавить из себя эти слова.
— Так полигон волшебный. Посмотри на других, — она показала на моих собратьев по несчастью.
Если быть честной, то выглядели они намного лучше. Я одна плелась где-то в хвосте, едва переставляя ноги. Остальные же казались на порядок бодрее, пусть кое-кто и сбивался с шага, ноги путались, а некоторые держались за бок.
Я в непонимании оглядывалась и замечала всё больше странностей. Ладно я, домашний цветочек, не привыкший к таким нагрузкам, но они студенты! Готовились к поступлению и знали, куда идут, так сказать. Так в чём же дело?
— Волшебный, говорите? А в чём же волшебство? — спросила я немного грубо. Предпоследний круг дался особенно тяжело, и вид цветущей и улыбающейся Натальи был совсем не тем, что я сейчас хотела видеть.
— Он даёт каждому индивидуальную нагрузку. И в итоге вы все за десять кругов выжимаете из себя максимум. Так что схалтурить не получится, — подмигнув мне, она умчалась вперёд мотивировать других студентов.
Я же осталась в одиночестве обдумывать плюсы и минусы этого изобретения. С одной стороны, это уравнивало наши физические возможности. Не было в группе никого, кто мог бы пробежать эти круги легко. Получается, если, например, парень, как более выносливый, может спокойно сделать и двадцать, то пробежать десять ему будет явно легче, чем мне, для которой это максимум. Неплохо придумано, особенно если это касается и других упражнений, до которых мы пока что не успели дойти.
А какие могут быть минусы? Я на секунду даже остановилась. Получается, я не могу видеть потенциал других ребят, так как для меня все упражнения будут выглядеть одинаково тяжёлыми. И неважно, Джессика их выполняет или тот двухметровый амбал. А не знать возможности соперника — это плохо, очень плохо. Хотя и больше приближено к реалиям жизни. Случись какой конфликт, ты же не будешь искать себе соперника по своей весовой категории. Так что, буду считать это подготовкой к реальности, с которой можно столкнуться в любой момент.
* * *
В душевую удалось попасть последней. Всё же не до конца была продумана эта деталь в академии. Возможно, ректор не рассчитывал на столь большое количество девушек на боевом. В итоге всего на пять кабинок претендовало человек двенадцать. В общем-то, чуть меньше половины группы, что не могло не радовать.
Меня, как новенькую, да ещё и человечку, пускать вперёд никто не собирался. Да я и сама хотела побыть немного в одиночестве, поэтому скромно стояла, дожидаясь своей очереди в уголке. Время позволяло, так как следующая пара должна начаться только через час, давая уставшим студентам перерыв для небольшого отдыха.
Я стояла под горячими струями воды, когда в раздевалке послышался шум.
— Здесь есть кто-нибудь? — приглушив воду, постаралась прислушаться, но только тишина стала мне ответом. Померещится же. Пора перестать везде искать подвох.
Замотавшись большим мягким полотенцем, выбежала, легко ступая мокрыми ногами по холодному полу. Рука было потянулась к висевшим на крючке вещам, как что-то резко дёрнуло меня за волосы.
— Ау! — от неожиданности нога подвернулась, и я некрасиво распласталась на полу, держась рукой за ушибленный бок.
— Не смей подходить к Герману! — на меня смотрела злая девушка, абсолютно мне неизвестная, хотя лицо и казалось знакомым. Видимо, встречались где-то в стенах академии, но не были представлены друг другу лично.
— И ты туда же. Скажи честно, вас таких на место его постельной грелки много? Ну, чтобы сразу понять фронт работ, — говорить свысока, лёжа полураздетой на полу, скажу я вам, не так уж и легко, но я старалась. Сыграл навык общения с моими милыми родственничками и их прислугой. В общем, если забыть, что я сейчас в учебном заведении, можно запросто представить, что я в особняке моей родной семьи.
— Да как ты смеешь! У него только одна Оливия! И впредь так и будет! — в занесённой руке что-то сверкнуло, а меня посетило нехорошее предчувствие. Мы одни, мои крики никто не услышит, да и этим чем-то в руке может оказаться всё что угодно: от парализующего яда до обжигающей эссенции, что не оставит ни волоска на моей голове, если туда попадёт хоть капля. Средство, в принципе, хорошее, но явно не в руках взбешённой подружки девушки главного лакомого куска академии.
Она взмахнула рукой, резко выдернув пробку из склянки, и тут мои пальцы ожили. Они словно действовали отдельно от меня. С кончиков сорвался огненный вихрь и ловко подставил девушке подножку. Та зашаталась, пытаясь восстановить равновесие, а крышка флакона от резкого толчка выпала из её рук. Попытавшись поймать её, она дёрнула рукой со склянкой, и капли розовой эссенции мигом оказались на её голове, растворяясь в распущенных волосах.
— Драконова девка! — разъярённая девица бросилась на меня с явным намерением вцепиться в волосы.
— Уж кто бы говорил, — я попыталась уклониться, но силы были неравны. Я — в сползшем полотенце на полу, и она — во всеоружии, идущая в атаку.
— А-а-а! — её крик резко разрезал ставшую вдруг осязаемой тишину.
Я же замерла, онемев, и наблюдала за тем, как некогда чёрные
