Мокошу благословить тебя, Роксану и ваш союз. Твоя судьба может еще приятно тебя удивить, Каспиан. Не нужно ненавидеть ее раньше времени.
Она поднялась, кивнула ему, и он моргнул и встал следом.
— С-спасибо, — он протянул руку. — Идем. Я провожу тебя домой. Уже опасно.
Она опустила ладонь на его теплую и твердую руку поверх хорошо сплетенной шерсти рукава. Ее кожу покалывало, казалось, что вся рука была заряжена молнией Перуна. Невидимый палец провел по ее спине, и она поежилась.
Она еще никогда не касалась мужчины, но это ощущение запомнит навсегда.
С улыбкой она тряхнула головой.
— Я ценю заботу, но я сама отыщу путь. Спокойной ночи, Каспиан. Пусть Звезда луны направит твои шаги.
— Постой, — окликнул он, когда она повернулась к лесу.
Бригида обернулась через плечо, замерла, но он смотрел, стоя среди подношений меж двух миров.
Ей пора было вернуться в свой.
Последний кивок, и она прошла в море дубов на ее ведьминых землях, вдыхая запах зелени и терпкости дома, слушая шепот Перуна между листьев и тихий звон фей.
Снов леса этой ночью было мало, только призрак ночницы, демонши ночи, плясал среди стволов с шалью, купаясь в серебристо-голубом сиянии, ее белое платье тянулось за ней, пока она расчесывала свои длинные волосы сосновой шишкой. Гримуар Мрока говорил, что она могла быть опасной, высасывать жизнь из спящих взрослых, но пока лес спокойно спал, ночница была спокойной.
Папоротники и вороний глаз задевали ноги Бригиды, словно тепло обнимали, и она позволила лесу укутать ее тьмой. Она знала все листья и прутики. Лес и магия были ей знакомы как дыхание. Но она не умела разбираться с незнакомцами.
Мама и мамуся будут на нее злиться, но путь домой был приятным. Несмотря на сложности, праздник в Чернобреге и его жители были приятными, запомнились. Но ее место было тут, среди зелени, коры и шипов, возле ее озера, и это она ощущала костьми.
Неземной крик разнесся среди деревьев. Ночница? Спокойный сон леса стал хаосом?
Бригида повернулась, искала серебристо-голубое сияние во тьме.
Большие рога красноглазого лейиня появились среди дубов, кусочек кошмаров леса затуманивал воздух своим дыханием, а потом отправился к озеру и пропал. Она нахмурилась. Лес спал.
На краю Мрочного озера она пригнулась, опустила пальцы, а потом и ладони в воду. Луна, наполовину скрытая за тучами, отражалась на гладкой поверхности, а потом рябь исказила картину. Сила потекла в нее как дыхание, наполняя, убирая шум вечера и ее мысли, пока озеро шептало.
Оно годами было спокойным, но этой ночью…
Тишина была зловещей. Молчание озера стало глубже, как дыра в колодце, тень скрывала стены камня, тянущиеся в бездну. Она слушала, тихое гудение мира рассеивалось по краям, окружало ее, ждало….
В центре тишины чистая тьма лежала как пелена на воде, мерцающая тень среди низкого гула мира.
Бригида повернулась туда, прошла вброд, забиралась все глубже. Вода доставала до ее живота, потом до ключиц, Бригида тянулась к той чистой тьме…
Ее пальцы сомкнулись на ладони.
Стоя у стола на кухне, Бригида потянулась к мокрым цветкам в соломенных волосах. Она не успела их коснуться, пальцы остановились, дрожа, и ее рука опустилась. Хоть они с мамой принесли ее из озера, казалось слишком интимным трогать ее теперь.
Часы назад жизнь Роксаны сияла так ясно, костер во тьме ночи. А теперь… теперь…
Мама склонилась над столом, делала записи в дневнике, потом смотрела на Роксану. Обычно все волосы были строго уложены, но сегодня темно-рыжие пряди выбились из косы, и мама не убирала их, ее обычно строгое лицо дрогнуло, не сдержало морщины тревоги и мрачный взгляд. Жители деревни порой приносили тела умерших любимых для последнего ритуала, и мама выполняла обязанности, не дрогнув, но… это было почему-то другим.
Напряженный напев доносился снаружи, мамуся там прополола сад, накормила зверей и теперь стирала. Судя по звуку, все вещи могли стать протертыми до дыр об доску.
Она хотела выйти, остановить мамусю, успокоить ее, но мама сказала оставить ее. Мамуся уже присутствовала при мертвых, но этот раз беспокоил ее так, как никакой до этого.
Бригида убрала дрожащие ладони за спину.
Тихо вздохнув, мама опустила перо и подошла к голове Роксаны.
— Как… как она умерла, мама? — прохрипела Бригида. Вопрос был глупым, но ее рот задал его, такой же беспокойный, как ее ладони. Она не знала, почему, но Роксана пришла к озеру, упала и утонула. Этот ответ был наиболее вероятным, но мама была в таких делах экспертом, а не она.
Бригида сцепила пальцы, сжала их.
— Это было случайно?
— Видишь это? — мама сухо указала на длинные лиловые следы вокруг рта и носа Роксаны. — На нее напали.
Напали?
Но следы не врали.
Какими ужасными были последние мгновения жизни Роксаны. Какое-то существо напало на нее, удушило, и она паниковала, пока ее покидала жизнь, пока она пыталась вдохнуть, но не могла. Глаза Бригиды болели, но она глубоко вдохнула, чего не могла сделать Роксана, и моргнула.
Вряд ли это сделали упырь, болотник, черт или бес, и феи не упоминали чудище, способное сделать такое. Но это не означало, что ночью не могло появиться что-то такое.
— На ведьмины земли кто-то вторгся? — спросила Бригида, сжимая флакон озерной воды. Она должна была ощутить это ночью, как сорняк в саду мамуси. Но ночь была насыщенной, и она могла проглядеть такое, и она не была связана с землей так хорошо, как должна была.
Мама осторожно повернула голову Роксаны, ее щека легла на стол.
— Это сделало чудище, — прошептала она. — Но человеческое, — она указала на синяк на щеке Роксаны, подвинула волосы, и синяки обнаружились и на ее шее. — Кто-то застал ее врасплох, а потом попытался заглушить ее крик и задушил.
— Это сделал человек? — прошептала Бригида, голос был чуть громче скуления. Этого боялись ее матери.
Прошлой ночью все смотрели на Роксану. С восторгом, восхищением… Никто не смотрел на нее с жестокостью…
Она нахмурилась. Нет, мужчина был жестоким прошлой ночью. Дариуш, отец Нины. Жестокий и очень пьяный.
Мама осторожно убрала волосы Роксаны на место, повернула ее лицом вверх. Сглотнув, мама опустила взгляд, сдвинула брови.
— Это не все. На ней есть следы, что ее взяли силой.
Слова эхом звенели в ее голове, приглушенные, как крик под водой. Но она знала, что это значило.
Мокоша защищала женщин этих земель, и такое тут было неслыханным. Дни убийцы, сделавшего это, были сочтены.
