….Уже собираясь в дальний путь, привычно присел на дорожку, вскочил, хлопнул себя по лбу, и быстро написал записку Раасту. Попрощался, и попросил его позаботиться о Троцком. Пусть делает с ним что хочет — или продаст (желательно в хорошие руки), или оставит себе. Приложил записку к тому письму, что я написал для Игииря, и покинул гостиницу, ставшую мне домом на последние полгода. Увы, вероятно уже навсегда.
На ближайшем углу нанял рикшу — извозчика, и поехал к дому своей невесты. Тут то меня и подстерегал первый облом. Впустив в дом, мне указали на пару «сундучков»….Комната, в которой я жил в Спецкомплексе, была размером чуть побольше этих сундучков. Я постарался осторожно высказать свое недоумение, но видно не очень получилось, в смысле — осторожно. Неевиия явно расстроилась и предложила немедленно перебрать все свое имущество, избавившись от лишнего барахла. Но лицо ее при этом приобрело такое печальное выражение, что я дрогнул, и строго категорически сказал «Не надо». Начинать свою семейную жизнь с такой минорной ноты мне не хотелось. Лучше уж — пусть у меня будут лишние хлопоты, нежели несчастная жена. Так что я сказал, что все нормально, и побежал на ближайший угол, нанимать извозчика с наемной каретой. Пока бегал — нанимал. Пока мы с мужиком вытаскивали эти чертовы шкафы и грузили в карету, пока Неевиия прощалась с сестрой, (как будто это нельзя было сделать, пока мы горбатились с ее багажом), пока уселись….
— Э — э–э…. Слушай, дорогая. Тут так получается, что в храм мы уже не успеваем. Нам бы успеть к отходу почтовой кареты до Хиим*кии. Зато там, у нас будет почти полдня свободных. Полагаю, храмы Оилиоои есть и в этом городе, так что….
Почтовая карета, оказалась этаким вагончиком на восемь посадочных мест внутри, да еще и на краше, вместе с багажом, смогли рассесться четыре человека. Кажется это были леваки, потому что извозчик, управлявший аж шестеркой здоровущих лошадей, скорчил весьма недовольную мину, при виде багажа Неевии. Пришлось доплатить. Не то чтобы жалко, но непредвиденные расходы, это как дырка в кармане, не успеешь и заметить, как останешься ни с чем.
Поездка была…, долгая. Нет, ехали мы довольно быстро, почти всю дорогу лошадки шли этакой обманчиво неторопливой рысью, обманчиво легко проглатывая версту за верстой. Но сидеть в тесноте и духоте, на жестких лавках, в компании незнакомых людей, стараясь не дать втянуть себя в разговоры, чтобы не пришлось отвечать на неприятные вопросы. Кажется, я начинаю догадываться, почему туризм в эти времена был не слишком‑то развит. Удовольствие от таких поездок, может получить разве что почитатель маркиза де Сада. Несколько раз останавливались на постоялых дворах, чтобы размять ноги…, до ближайшей будки «М — Ж», освежиться легким винишком, да откушать местного фаст — фуда. На постоялом же дворе и ночевали….В разных комнатах, естественно. Потому как — во — вторых — не женаты, А во — первых — не было свободных комнат. Дамы уединились с дамами, мужчины с мужчинами — такая вот, первая брачная ночь. Утром — опять влезли в уже осточертевший вагончик, и опять тряслись еще примерно полдня, пока не прибыли в Хиим*кии. Потом — опять возня с чемоданами — шкафами, поиск очередного извозчика, который довезет наш багаж в порт. Поиски подходящего храма, (хорошо хоть Неевиия отлично ориентировалась в этом городке), уговоры — торговля со жрецами….Свадьба…. М*да. Вспоминаю о ней, как о какой‑то медицинской процедуре. Неприятно, чуть стыдновато, но надо. И я, и она, были слишком умучены долгой поездкой и идиотскими хлопотами. А ведь это было только начало, вряд ли путешествие на парусном корабле, будет отличаться большим комфортом, хотя и займет куда больше времени. Так что, сразу после церемонии, я, посмотрел на свою жену, и понял, что такая мне она нафиг не нужна. — Уставшая, потухшая, и старательно скрывающая, насколько же она несчастна. Потому‑то я плюнул на все. Велел извозчику везти нас в лучшую гостиницу в городе. Черт с ним, с этим закладом за место на судне. Не такие уж и большие деньги пропадают.
Оу Ваань Лоодииг, директор Бюро всеобщего блага.
— …Оу Виит Маатаасик…., — голос директора Бюро был официален и холоден как лед. — Вам, в течении суток, надлежит сдать все дела своего департамента по Северо — Восточному округу своему заместителю, и удалиться в свое подмооскаавское имение, под домашний арест. После проведенного расследования, которое установит степень вашей вины, до вас доведут решение сатрапа о надлежащем наказании. Не мне говорить за монарха, но готовьтесь к долгой и продолжительной опале. Предполагаю, что на ближайшие лет десять, въезд в Мооскаа, для вас будет воспрещен….Все свободны. Можете идти.
Подчиненные, и те, кто попал под раскаты грома, и те, кто сумел избежать начальственного гнева, удалились из кабинета одинаково деревянной походкой, одинаково облегченно переводя дыхание. Сегодня, оу Лоодииг был на удивление милостив. Даже оу Маатаасика, прямо ответственного за провал операции «Стрелок», ждала всего лишь опала. В то время как в былые годы….
…Наверное я и правда старею. — Оу Лоодииг тоже, как‑то по — стариковски тяжело, поднялся из своего кресла, взял со стола папку с бумагами, и устало плюхнулся на стоящий у стены диван. — …Или, не мне затевать игры с пришельцами из иных миров, — это игроки совсем другого уровня? В прошлый раз — оу Готор Готор. Ну да ладно, тогда — все его действия можно было квалифицировать как большое хулиганство, ущерб от которого был минимальным. Всего лишь колокол — древняя реликвия, без которой Империя как‑то жила тысячи лет, и Сатрапия, вполне сможет прожить столько же, ускользнул из его рук, и стал достоянием совсем другой монархии. Но тогда он неплохо сумел отыграть ситуацию, добившись немалых преференций на дипломатическом поприще. Низкие пошлины в торговле с Тоореданом, изрядная часть кредонского «наследства», выгодные союзнические обязательства — все это стоит куска древней бронзы. Пусть и священной, как…, императорские регалии, коими она, вот ирония, и является. Но вот теперь еще и этот чужак смог обставить его ведомство…. Если не считать вложенных в операцию ресурсов, может показаться что БВБ снова ничего и не потеряло. Но, это только так кажется. Подобный провал сказывается на работе всей службы, и потом его эхо еще долго, незримым призраком, витает меж стен сего достойного учреждения, наводя тоску и уныние на сотрудников Бюро.
…Сегодня он был излишне милостив. В первую очередь потому, что больше всего злился на себя. Нельзя было позволять оу Маатаасику продолжать операцию «Стрелок» за пределами своего округа. Да и вообще — не тот это человек, которому стоило поручать операцию такого уровня. — Не хватает воображения, авантюризма, и способности к нестандартным решениям. Однако он, оу Лоодииг, видимо стал с годами, слишком мягким и покладистым, — поддался на уговоры, предпочел не создавать конфликтную ситуацию, и вот — закономерный результат! Да. — Гнать, в первую очередь, надо именно его, а не эту бестолочь — Маатаасика. Да он бы и сам ушел, не мальчик уже, и груз прожитых лет, с каждым днем все сильнее пригибает к земле его, некогда идеально прямую спину. Но — на кого оставить Бюро? На кого, в конце‑то концов, оставить страну? Ваасю — умен, талантлив, и решителен. Он станет прекрасным правителем….В будущем. Но сейчас….
