В течение тех дней я думала о моей маме и плакала, пока меня не стошнило. Шторм внутри меня усиливался, угрожая поглотить меня под собой. Так и случилось. Я свернулась в маленький шарик, не желала разговаривать, не желала есть. Я отчасти хотела просто лежать там и раствориться. Слезы давно уже не приходили и я просто лежала там, выискивая выход. Казалось, передо мной распростерлась пустота. Я радовалась ей, отдавалась ей и тонула в её глубинах до тех пор, пока управляющий не пришел на четвертый день.
В этот раз он заговорил со мной, когда я передала ему деньги:
- Тебе что-нибудь нужно, дитя?
Я уставилась на него через щелку. Он был в годах, может быть под пятьдесят. казалось, он носил одну и ту же полосатую рубашку каждый день, но она выглядела чистой.
Он взглянул в коридор, поведя рукой по своим каштановым волосам:
- Может быть, я могу кому-нибудь позвонить для тебя?
У меня никого не было.
- Хорошо, если тебе что-нибудь нужно, просто позови администратора, - он попятился, принимая мое молчание за ответ. - Спроси Фреда. Это я.
- Фред, - медленно повторила я, как идиотка.
Фред замер, покачивая головой. Когда он посмотрел на меня, его глаза встретились с моими.
- Я не знаю, в какие проблемы ты вляпалась, но ты слишком молода, чтобы быть в таком месте, как это. Иди домой. Иди туда, где ты должна быть.
Я смотрела, как Фред уходит и закрыла и заперла а ним дверь. Я медленно повернулась и уставилась на кровать - на садовую лопатку. Мои пальцы горели.
Иди туда, где ты должна быть.
Я не должна быть нигде. Моя мама ушла и...
Я оттолкнулась от двери, направляясь к кровати. Я подобрала лопатку и провела пальцами по острым кромкам. Иди туда, где ты должна быть. Было только одно место, где я должна быть и это была не кровать в дерьмовом мотеле в плохом районе Майами.
Иди в Ковенант.
Сзади по шее прошел жар. Ковенант? Могла ли я действительно вернуться туда после стольких лет, даже не зная, почему мы уехали? Мама вела себя так, как будто там было небезопасно для нас, но я всегда списывала это на её паранойю. Разрешат ли они мне вернуться без мамы? Накажут ли меня за то, что сбежала с ней и не доложила о ней? Было ли мне предначертано судьбой стать тем, чего я опасалась все эти годы и куда меня собирались отправить прежде чем я пнула старую леди на совете?
Они могли отправить меня в услужение.
Принять эти риски казалось лучше, чем быть съеденной демоном, лучше, чем поджать хвост и сдаться. Я никогда не сдавалась ни по какому поводу за всю жизнь. Я не могла начать это делать сейчас, не тогда, когда моя жизнь зависела от того, не потеряю ли я здравомыслие.
И по тому, как выглядела моя постель, и как я пахла, я на самом деле его теряла.
Что бы сказала мама, если бы увидела меня сейчас? Я сомневалась, что она предложила бы Ковенант, но она не хотела бы, чтобы я сдалась. Сделать это было бы неуважением ко всему, за что она боролась и к её любви.
Я не могла сдаться.
Буря внутри меня утихла и начал сформировываться план. Ближайший Ковенант был в Нэшвилле, Теннесси. Я не знала точно где, но весь город должен быть наполнен Стражами и Охранниками. Мы сможем почувствовать друг друга - эфир всегда взывал к нам, сильнее от чистокровных, более слабо - от полукровок. Мне нужно было найти транспорт, потому что я не могла бы идти всю дорогу до Теннесси. У меня все еще было достаточно денег, чтобы купить билет на один из тех автобусов, на которых в обычных условиях я бы не поехала. Автостанция в центре города была закрыта сто лет назад, и ближайшая автобусная остановка, с которой можно было уехать из штата, была в аэропорту.
Это было чертовски далеко для пешей прогулки.
Я взглянула в ванную. Через окно не пробивался свет. Снова была ночь. На следующее утро я могла взять такси в аэропорт и уехать на автобусе. Я села, улыбаясь.
У меня был план, сумасшедший, который мог выйти мне боком, но это было лучше, чем сдаться и ничего не делать. План давал мне надежду.
***
Подождав до рассвета, я поймала такси в аэропорт и оказалась в почти пустой автобусной станции. Единственная компания, которая у меня была, это темнокожий мужчина в возрасте, который мыл пластиковые кресла, и крысы, пищавшие в темных коридорах.
Никто из них не отличался разговорчивостью.
Я подтянула ноги на сидение, держа лопатку на коленях и заставила себя оставаться начеку. После существования в пустом ничто в течение нескольких дней, я все еще хотела залезть в свои любимые штаны и свернуться калачиком в маминой постели. Если бы каждый тихий звук не заставлял меня подпрыгивать на месте я бы упала с кресла и заснула мертвым сном.
Несколько людей ожидали автобус, когда солнце взошло за окнами.
Все избегали меня, возможно, потому что я отвратительно выглядела. Душ в мотеле даже не работал, когда я наконец-то попыталась им воспользоваться, и моё быстрое умывание в раковине не включало в себя использование мыла или шампуня. Медленно встав, я подождала, пока все стали в очередь и посмотрела на одежду, которую не снимала несколько дней. Колени джинсов были разорваны и рваные края были заляпаны красным. В мой живот словно ударили чем-то острым.
Собравшись с духом, я залезла по ступенькам и едва взглянула на водителя. Я сразу же пожалела, что сделала это. С копной кустистых белых волос и бифокальных очках, сидящих на его красном носу, он выглядел старше, чем мужчина, который мыл кресла. У него была даже наклейка Ассоциации Пенсионеров на козырьке от солнца и он носил подтяжки. Подтяжки?
Боги, была большая вероятность того, что этот Санта Клаус уснет за рулем и мы все умрем.
Волоча ноги, я нашла место в середине и села рядом с окном. К счастью, автобус не был полон даже наполовину, и запах, который обычно ассоциировался с такими автобусами, был нормальным.
Я думаю, я была единственной, кто пах.
И я воняла. Леди, сидящая на несколько сидений впереди меня, обернулась, сморщив нос. Когда её взгляд остановился на мне, я быстро отвернулась.
Не смотря на то, что я понимала, что недостаток гигиены - это наименьшая из моих проблем, мои щеки все равно загорелись от стыда. Как в такое время я вообще могла беспокоиться о том как я выглядела и пахла? Я не должна была, но я беспокоилась. Я не хотела быть грязной девочкой в автобусе. Мое смущение напомнило мне другой убийственный момент моей жизни.
Мне было тринадцать и я только что начала изучать техники нападения в Ковенанте. Я помню, как хотела попробовать что-то отличное от бега и блокирующих техник. Калеб Николо - мой лучший друг и удивительный во всех отношениях парень - и я провели первую половину занятия толкая друг друга и ведя себя как обезьянки под кайфом.
