— Стой! — завопила я.
Парень, тощий и высокий, кинулся за девушкой, но было слишком поздно. Хинэ обхватила ту за лодыжки, оскалилась. Девушка рыдала, зажмурившись от испуга и неуклюже пятясь на четвереньках.
— Отойди, — рявкнула я, не давая пройти парню. Потянулась туманами к твари, та зашипела. — Кыш! — крикнула, понимая, что от меня зависит будущее этой колдуньи. Весь испуг куда‑то испарился.
Мне помешал возникший из неоткуда канал. Такие источники есть в природе — места, где льется чистая сила, доступная любому желающему. Но поток исходил от девушки, и вкус его был ромашковый, как и она сама. Туманы заволокли канал, втянулись в него, напитываясь и толстея как лозы. Девушка взвыла. Тварь уважительно глянула на меня и отошла в сторонку. А я не могла заставить себя остановиться. Туманы тянули силу по капельке, частицу за частицей. На девичьем лице проступила совсем не аристократическая бледность, щеки впали.
Мир вокруг перестал существовать. Только я и сила, ромашковая, ароматная, вкусная; бесконечная сила, утерянная мной давным-давно.
Слишком поздно я увидела перед собой тень, что толкнула на каменный пол. Боль отрезвила, и до меня дошло, что конкретно я натворила. Но оправдаться возможности не представилось — чье‑то заклятье сковало руки и ноги, а веки налились свинцом.
Проснулась я в своей спальне от яркого солнечного света. Воспоминания возвращались медленно, но когда картинка окончательно сложилась — я ахнула. Только не… мамочки…
Шея саднила, на неё навесили сдерживающий ошейник. Перед глазами до сих пор плыло. Дверь, разумеется, была заперта на замок. Итак, теперь я пленница, более того — воровка магии, опасный преступник. Ну и как доказать, что я нечаянно? Так сказать, канал сам открылся, а я только тихонечко присосалась к нему.
Иттан пришел спустя час или два томительного ожидания. Хмурый донельзя, в несимметрично застегнутом камзоле.
— Здравствуй, — сказал, провернув в замке ключ.
— Иттан, я…
— Молчи. — Он не решался подойти, так и стоял в начале комнаты, а я боялась слезть с кровати. — Твою судьбу решит совет верховных магов. Почему ты никогда не говорила, что умеешь вытягивать силу?
Может, потому что не подозревала об этом до вчерашнего вечера?
— Неужели хотела поживиться в стенах академии? — грустно закончил Иттан.
— Нет, что за чушь!
Он покачал головой.
— На тебя пытались свалить всех опустошенных детей, но я убедил советников в том, что, кроме последних двоих, ты никому не смогла бы навредить в виду отсутствия в городе.
— Спасибо.
Я всё‑таки встала и, укутавшись в одеяло, шагнула навстречу другу. Тот отстранился как от чумной. Лицо его перекосила гримаса отвращения.
— В любом случае, я отзываю свое приглашение. Что бы ни решил совет — тебе здесь не рады. Слушание через полчаса, прощай.
И он ушел, а я стояла, глупо рассматривая трещину в стене, и думала, что хуже быть не может.
Совет собрался в торжественном зале академии. Я смиренно сидела посреди сцены на стульчике под суровыми взглядами колдунов, имен которых не знала. Сильнейших в своей стихии, способных растоптать врага одним щелчком пальцев. Всего их присутствовало шестеро: огонь, вода, земля, жизнь и смерть. Ректор академии тоже был среди них, он управлял землей. А вот магесса воздуха отсутствовала, и я не решила: радоваться либо печалиться?
На тяжелых портьерах скопилась пыль, напоминающая слой серого снега. Под потолком мерцали свечи. Было холодно и неуютно, но почему‑то совсем не страшно. Колдуны восседали на зрительских сидениях первого ряда, словно ожидали от меня какого‑то представления.
— Приступим, — сказал председатель, маг жизни, постучав длинным ногтем по подлокотнику.
Секретарша, молоденькая ави, единственная сидящая за столом, оторвалась от пера и произнесла:
— Ныне, тридцатого числа от первого лунного месяца тысяча семьсот девятого года, слушается дело о присвоении чужой магии. Назовитесь.
Это она мне.
— Сольд Рене.
— Признаете ли вы, что умеете поглощать истинную силу, в частности, что нынешним утром, около шести часов по восходу, опустошили Ирму Ант? — вновь взял слово председатель.
— Я не умею поглощать чьи‑либо силы, — сказала то, в чем была относительно уверена.
— Ложь! — вскрикнул ректор, вскакивая.
Пухлощекий маг неопределенного возраста, но ближе к сотне, покрутил в пальцах тощенькую бородку.
— Гордеиус, дайте высказаться вашей подопечной.
— Никакая она не подопечная. Эта преступница была изгнана из академии три года назад, и будь моя воля, не ступила бы сюда никогда впредь! Но, к глубочайшему сожалению, в наших стенах полно мягкосердечных преподавателей, готовых укрыть под своим крылом хоть убийцу, хоть подлую воровку.
В момент своей грозной речи он, злой до невозможности, как никогда походил на представителя теневой расы, может, и не привирали выдумщики-студенты.
— Я клянусь вам, — приложила к груди ладонь, — что осознанно не могу никого опустошить. Это получилось спонтанно.
Взор я, конечно, потупила, как и подобает всякой приличной даме, вляпавшейся в неприличную историю, но получались жалко. Никто не поверил, колдуны разразились язвительными шепотками.
— Если вы не хотите добавить что‑либо в свою защиту, совет просит засвидетельствовать показания Ирму Ант, — влезла секретарша, окунув перо в чернила.
Девушка вошла сгорбленная и будто бы даже постаревшая. Глаза её застилали слезы, а руки теребили край вязаного платка. Мне было её жалко, но ведь она не лишилась дара навеки. Я высосала имеющийся резерв, который вскоре заполнится.
— Госпожа Ант, как это произошло? — спросил председатель с жадным любопытством.
— Мы с Ридром… — Ирма запнулась, — общались, когда появилась она. Выскочила на нас… я испугалась, что она расскажет кому‑нибудь, ну, что мы… не в постелях… Я побежала, а она — за мной. И как накинулась, у меня аж ноги онемели.
— Нет! — Я ругнулась. — Там была хинэ!
— Кто‑кто, простите? — Ректор почесал переносицу.
Я рассказала о теневой сущности, но, конечно же, и эту речь оставили без внимания. Ни единому моему слову отныне не верили. А на просьбу позвать Амину отреагировали сдержанным кивком.
— Продолжайте, госпожа Ант.
— Она отняла всё… мне сказали, что магия может никогда не восстановиться… — Ирма разревелась.
— Что вы почувствовали? — Колдунья смерти, желтоглазая и сухая старушенция, сведущая в некромантии, но не практикующая в ней уже долгие десятилетия, вперилась в меня взглядом.
