– Хорошо. Только ответь на один вопрос… Твой отец больше не искал тебя?
– Нет, – покачала головой она. – Я думаю, что та погоня была больше имитацией кипучей деятельности, чем реальным желанием найти меня. Может, отца просил Антэм, а может, членам Магистрата, да и всей стране, показалось бы странным, что лорд Дэш не ищет пропавшую дочь. Я не знаю. Какое-то время я еще опасалась погони, а потом совсем расслабилась, думая, что иных проблем у меня не будет.
– Судя по твоему тону, ты ошибалась, – Айрин ласково погладил ее по голове и снова привлек к себе. – Ты тоже устала, солнышко. Завтра вечером я постараюсь освободиться пораньше, твой рассказ меня весьма заинтересовал.
– Но только завтра, – девушка поцеловала его в нос и опять уютно устроилась в его руках.
Через несколько мгновений оба они уже крепко спали.
Небо над морем совсем потемнело, хотя за городом еще полыхало пламя заката. Айринкельн Аарден тихонько прикрыл за собой тяжелые резные двери и воровато огляделся. Конечно, он сам олицетворял закон, да и вообще, законы пишут для того, чтобы их нарушать, но объяснять это чопорным дворянам было совершенно не с руки. Восточное крыло замка словно спало: не слышалось ни звука, кроме тихих голосов слуг со двора, и король неслышно проскользнул дальше по коридору, туда, где красовались еще одни створчатые двери. Комната за ними встретила его приятной прохладой; был уютный полумрак, единственная свеча горела на столе, за которым сидела Крисса и читала книгу. Айрин улыбнулся. Как и обычно, он ощутил небывалый прилив нежности, глядя на нее, такую родную и невероятно красивую в этом простом красном платье, сидящую в кресле в своей любимой позе – поджав под себя одну ногу…
Услышав его шаги, девушка встрепенулась и радостно улыбнулась:
– Как хорошо, что ты пришел так рано! Я уже соскучилась.
– Я тоже, – коротко ответил Айринкельн, подходя. – Не поверишь, весь день едва удавалось сосредоточиться – так мне не терпелось услышать продолжение твоего рассказа. Ты готова продолжить его?
– Да, конечно! – она встала с места и взяла его за руки. – Только давай сядем у камина, что-то зябко.
Они устроились на мохнатой кабаньей шкуре, лежащей перед огромным камином. На стенах заплясали причудливые тени. Кристина выдержала паузу и, тесно прижавшись к плечу своего нареченного, заговорила.
* * *
Прошло еще две недели. Стало заметно теплее, теперь уже сам воздух пах весной, а птицы щебетали на деревьях круглые сутки, решая свои многочисленные семейные проблемы. Снег начал таять, он уже не был нарядной мантией земли, сверкающей на солнце, а стал серым, ноздреватым и тусклым. Крисса не уставала удивляться, как быстро приходит сюда весна. В Кайринах период слякоти длился чуть ли не всю весну, часто захватывая лето, и почитался за прекрасную теплую погоду. Здесь же, в Гейдергаде, народ беспрестанно ворчал: женщины ворчали, что приходится часто стирать испачканную в грязи одежду, мужчины ворчали, что дороги развезло и по ним невозможно проехать, дети сетовали, что миновала пора игр в снежки, а пора для лапты и разбойников еще не настала. Даже спокойный обычно Мэтт сделался раздражительным и нервным. Было видно, что серое сырое небо и синие лужи, покрывающиеся за ночь ледком, порядочно его угнетают. Часто за обедом он повторял:
– Лучше бы я встречал весну в Эрквадиоре!
На все просьбы рассказать побольше о месте с таким загадочным и сложным названием оборотень отвечал какой-нибудь ехидной фразой, так что скоро Кристина совсем отчаялась что-либо узнать и перестала задавать вопросы. За все время, что она жила в Гейдергаде, они с Мэтью обошли уже все трактиры, и во всех ее песни с огненными фигурками имели бешеный успех. Как только девушка перестала бояться погони и окончательно успокоилась, Мэтт договорился со своим знакомым трактирщиком, чтобы ей позволили играть целых полчаса, как настоящим менестрелям. Эффект был потрясающий. Слух о необычном менестреле быстро разошелся по городу, так что в трактире в тот вечер стояла порядочная давка. Гордая своими достижениями Крисса чувствовала небывалое вдохновение, так что она даже не смогла остановиться вовремя и играла вдвое дольше отпущенного. Народ восторженно хлопал и ободряюще свистел. Многие подпевали некоторым песням, которые она пела, подыгрывая себе на арфе, а в конце выступления Мэтью снял свою широкополую шляпу и исчез среди гостей. Уставшая девушка хотела было обидеться, но вскоре оборотень вынырнул из толпы и гордо протянул ей свою шляпу:
– Держи. Заработала.
С замиранием сердца Кристина взяла шляпу. Она была весьма тяжелой от переполнявших ее монет самого разного достоинства… Девушка совсем смутилась, но положение снова спас Мэтт. Он шустро пересыпал деньги в кожаный мешочек, проследил за тем, чтобы Крисса спрятала его за пазуху, и кивнул местным музыкантам, которые давно уже порывались выйти на первый план:
– Пришел ваш час, ребята!
Три скрипача слаженно ударили смычками по струнам, веселую мелодию подхватил дудочник, и вскоре народ уже радостно пустился в пляс. Мэтью озорно подмигнул Кристине и бесцеремонно обхватил рукой ее талию:
– Будет стоять-то, чай не бабка старая!
…Домой они вернулись за полночь, усталые, но довольные и весьма счастливые. С тех пор так и было: днем оба, повинуясь общему настроению, боролись с головной болью и сонливостью, а по вечерам развлекали приграничный народец необычными номерами с огненными фигурами. Однако уже через две недели Крисса поняла, что с удовольствием отправилась бы дальше. Дувший последние три дня сильный ветер подсушил дорогу, и девушка считала, что можно двигаться в путь. В один прекрасный день после ужина, когда они с Мэттом сидели перед камином и каждый был погружен в свои мысли, Кристина решительно заявила:
– Я бы продолжила свой путь на юг, Мэтт.
– Надо же, – фыркнул он, откладывая книгу, – я-то думал, тебе нравится Гейдергаде!
– Нравится. Но ведь Гейдергаде – маленький город, за прошедшее время я хорошо изучила его и чувствую, что мне становится скучно. Я хочу поскорее увидеть весну. Надо думать, в Анварде и в Дзароте тоже уже совсем тепло… да и вообще…
– Понимаю тебя как никто другой, – улыбнулся оборотень. – Я сам не люблю долго сидеть на одном месте и скоро пойду куда глаза глядят, как и всегда. Эх, не хочется мне отпускать тебя одну, детка. Все-таки ты еще ребенок, и твою наивность трехнедельная жизнь в городе просто так не изведет. Отложи свое путешествие еще на денек, кажется, я знаю, чья компания придется тебе по душе.
