Роман Суржиков - Стрела, монета, искра

Ознакомительная версия.

Эрвин опустил взгляд.

— Повтори клятву! — рявкнул герцог.

— Я буду честен перед своим господином и верен ему… Я буду служить его щитом и мечом, пока моя смерть или воля господина не освободит меня…

С усилием Эрвин выдавил присягу — слово за словом. Отец встал и прошествовал к бойнице. Он слушал сына, стоя к нему спиной, и не повернулся, когда Эрвин окончил. Герцог тихо выговорил, роняя слова в бойницу, так, что сын еле расслышал их:

— Мятеж карается, согласно Юлианову закону, сожжением, либо смертью от щелока, либо четвертованием. Дворянам дается право выбора. Призыв к мятежу — тридцать длинных плетей для простолюдина и лишение титула для первородного. Хоть это, надеюсь, ты крепко запомнишь.

Эрвин был оглушен и раздавлен. Он не мог ни понять, ни поверить. Как вышло так, что он, выпускник Имперского Университета, обожающий столичную жизнь и дворцовые балы, он, один из редких дворян, кто понимает странные шутки владыки, он, Эрвин, всей душою ненавидящий Первую Зиму с ее чопорной чванливой жестокостью, с ее плохо прикрытой нищетой… Тьма ледяная, кто же мог решить, что он, Эрвин, строит заговор ПРОТИВ столицы и В ПОЛЬЗУ Первой Зимы?! В чьей больной голове созрела такая мысль?

Глупый вопрос. Сия голова, укрытая снежной сединой, обернулась к нему, поиграла желваками, сжала в линию узкие бескровные губы. Пожалуй, на ядовитую змею или гнилую тушу свиньи герцог и то смотрел бы с меньшей гадливостью. Эрвину страстно захотелось схватиться на ноги и заорать во весь голос: "Отец, очнись! Я не мятежник и не шантажист! Все, чего я хотел, — немного помощи от государя, чьей семье мы честно служили веками! А еще я хотел быть лордом-представителем в Палате и жить в столице, подальше от тебя… от вас, милорд".

Он сумел сдержаться. Четвертое правило общения с отцом: никогда и ни в чем не оправдывайся. Оправдания — для собак и черни.

— Милорд, вы вольны лишить меня титула или высечь плетьми, раз уж так повернулось. Но будьте милостивы, расскажите, что вы думаете предпринять для процветания родной земли?

— Не паясничай, — устало рыкнул его светлость, хотя Эрвин и не думал паясничать, он был слишком ошарашен.

— Рихард… — начал фразу Десмонд Ориджин и остановился.

Собственно, к чему продолжать? Одним именем брата уже все сказано! Рихард Ориджин был достойным наследником: обожал мечи и схватки, имел медвежье здоровье, был отчаянным воином и не по годам искусным полководцем, не ведал страха, не помышлял о дворцовых интригах. Рихард вообще мало о чем помышлял, кроме военного дела — ничто иное его не интересовало. Кроме того, Рихард во всем соглашался с отцом: не потому, что боялся его, а потому, что мыслили они одинаково, в общем направлении, словно два парусника, движимые одним ветром… Но Рихард погиб, к великому сожалению, и вам, отец, придется иметь дело со мной.

Оба помолчали, переводя дух.

— Что ж, сочту твой план юношеским слабоумием и постараюсь выбросить его из памяти, — заговорил, наконец, Десмонд Герда Ленор, великий лорд Ориджин. — Ты начинал речь с желания послужить Первой Зиме и Короне. Вернемся к той позиции. Она выгодна для нас, поскольку тебе вскоре представится возможность послужить и мне, и владыке Адриану одновременно. Я размышлял о возможностях улучшить наше положение. Некоторыми из своих соображений я поделился с императором и испросил его дозволения на действия. Он одобрил мою идею и дал разрешение выполнить задуманное.

Далее ровно и неторопливо его светлость изложил сыну план. Слова звучали отчетливо и твердо, не оставляя сомнений. "Смотри строю в лицо, говори низко, из солнечного сплетения, делай паузы между словами — и тебя будет слышать даже двадцатая шеренга", — вспомнилось Эрвину. Однако смысл все равно ускользал, и он решился переспросить:

— Милорд, вы хотите отправить меня в эксплораду?

— Да, сын, — кивнул герцог.

Полтысячелетия назад, когда держава была мала, а подлунный мир — велик, императоры позволяли лордам отправляться в походы за границы государства и присоединять к империи новые земли. Половина вновь обретенных территорий становилась ленным владением лорда, остальное доставалась Короне. Такие походы звались эксплорадами. Но то было пятьсот лет назад!

— Милорд, я не могу понять. Неизведанных земель теперь не существует! Весь континент Поларис уже под властью Короны!

— Поларис — да.

У Эрвина глаза полезли на лоб.

— Так вы говорите о Запределье?..

— Верно.

Боги! Запределье — громадный, дикий, дремучий и холодный материк. Узкий перешеек, покрытый Кристальными горами, соединяет Поларис с Запредельем. По ту сторону перешейка нет людских поселений, не существует даже карт тех мест! В незапамятную эпоху, еще до Сошествия Праматерей, кочевые племена бродили по Запределью. Но даже они собрались с духом, перешли Кристальные горы и осели здесь, в Поларисе, — до того скверной была жизнь по ту сторону гор!

А теперь отец хочет получить под свою власть кусок Запределья? Но зачем?! В этом нет смысла!

— Вы пересечете горы и доберетесь до Спота — единственного поселка на перешейке, — продолжал излагать отец. — Там вы получите дополнительные припасы, их подвезут кораблем. После этого вы углубитесь в Запределье. Потребуется перейти Мягкие Поля и Лес Теней, находящийся за ними. Имеются сведения, что в глубине Леса Теней, на расстоянии около трехсот миль от Кристальных Гор, протекает большая река. Это единственная река в известной части Запределья, и она не имеет названия. Легенды зовут ее просто Рекой. Твоя задача — найти на Реке место, подходящее для строительства искровой плотины.

— Искровой плотины, милорд?! В Запределье?!

— Я сказал предостаточно.

Боже, но это же чушь! Постройка искровой плотины — колоссальная, нечеловеческая задача даже в обжитых землях внутри империи Полари! За целый век построено всего девять плотин! А в Запределье, в сотнях миль от ближайшего поселения… Придется протянуть туда дорогу, потом возвести целый город для строителей и мастеровых, лишь затем браться за саму плотину. Тьма, да мы с трудом наскребли денег на подземную гробницу! Что уж говорить о сотнях миль рельсов и новом городе среди дремучей чащи! И даже если владыка Адриан согласится помогать нам средствами, людьми, знаниями в этом деле (что само по себе сомнительно), то будет ли столь же милостив его наследник? А если нет — что тогда мы получим? Город в холодной глуши с тысячами несчастных нищих людей. Более — ничего.

— Милорд, мне позволено будет возразить?

— Нет.

— Могу ли я хотя бы высказать свои соображения?

Ознакомительная версия.