Ознакомительная версия.
Да что я, бездарная ведьма-недоучка, здесь забыла? За спиной раздалось противное верещание, потом резкий и сильный удар по ногам поверг меня на землю. Я едва не выронила клинок, а рядом свалилось тело нелюдя, шлем которого был почти развален пополам мощным ударом. Воин со шрамом через всю щеку, подставивший мне подножку и убравший таким образом с пути врага с топором, осуждающе качнул головой, моментально теряя ко мне интерес, и переключился на наскакивающих со всех сторон противников.
– Поднимитесь, госпожа Ксель, поднимитесь и призовите Зверя, иначе мы погибли!
Да о чем вообще речь?!
– Гос…
Возглас оборвался посередине хрипом, и воин завалился на спину, держась за горло, из которого торчала темная рукоятка метательного ножа. Да что же это такое??
Я вскочила, отражая сыплющиеся со всех сторон удары и одновременно осознавая, что сейчас мне конец, – вокруг меня не осталось никого, кто мог бы помочь, одни враги, а Рейн так далеко… Рейн, ты же обещал…
Иззубренный клинок просвистел совсем рядом, я едва успела дернуться в сторону – удар, который должен был пробить мне грудь, всего лишь скользнул по кольчуге, но именно противный скрежет металла о металл окончательно убедил меня в том, что это все не сон. Все происходит на самом деле. И сейчас меня порубят в капусту, если я не…
Не призову Зверя?
Имя сорвалось с губ раньше, чем я успела сообразить:
– Рейн!!!
Кажется, небеса потемнели. Тишина обрушилась ударом молота, даже мало что соображающие «обезьяны», обступившие меня, остановились и обернулись… в ту сторону, где над полем битвы двумя рваными полотнищами тьмы вздымалось нечто, напоминающее не то крылья, не то изорванный шелковый плащ. Мой клинок играючи преодолел сопротивление вражеского лезвия и без труда отбросил его в сторону, а противник даже не сопротивлялся. Он, как и все, зачарованно смотрел туда, откуда изливались волны промозглого холода, проникающего в самую душу, где реяли широкие черные крылья с рваными острыми краями…
Неужто… Рейн?
Я поднялась с колена, только сейчас ощутив, как по шее за ворот стекает горячая струйка крови. Оказывается, кто-то меня все-таки задел, просто в горячке боя не заметила… А напротив стоял ангел смерти с лицом Рейна и глазами, наполненными тьмой. Темная сторона, вырвавшаяся на волю по моему отчаянному зову и готовая уничтожить…
– Если темная сторона завладеет мной полностью, то это будет конец света в локальном масштабе. Ты не сможешь остановить меня, даже когда захочешь.
– Тогда позови меня, если такое случится, я знаю, что смогу удержать тебя.
– Если и смогу позвать, то только когда все закончится.
– Но ты снял все ограничения.
– Снял, но не все. Одно осталось.
– Какое же?
– Ты…
Глаза тьмы на лице Рейна скользнули по мне, остановились на шее, где я все сильнее ощущала боль, сузились… и в них мелькнуло выражение, напугавшее даже меня, хоть я и знала, что он не причинит мне вреда. Полы невероятно длинного плаща, похожие на сгустки тьмы, распахнулись, и рваные края сверкнули в тусклом свете пасмурного осеннего дня острейшими лезвиями.
Тотчас тишина перестала давить и мир вокруг очнулся вместе с врагами, которые дружно взвыли и беспорядочной кучей накинулись на Рейна, на лице которого появилась леденящая кровь улыбка. Лезвия со свистом рассекли воздух вокруг пробудившейся тьмы, смотревшей на мир сквозь когда-то карие глаза, и в воздухе сильно запахло пролитой кровью…
Господи, мне сейчас плохо станет… Я выронила меч и упала на колени, зажмурившись и закрыв уши ладонями, но визг погибающих под ударами ангела смерти нелюдей все равно был слышен…
Поэтому, когда все стихло, я не сразу поняла, что все уже закончилось. Волны холода, гуляющие над холмом, поутихли, и я открыла глаза, моментально уткнувшись взглядом в потемневший от крови клинок в опущенной руке. Мгновение – и полы черного «шелкового» плаща на плечах возвышающегося надо мной Рейна с легким шелестом опали на землю, за его спиной не осталось ни одного нечеловека, только люди в серебристых накидках, со страхом косившиеся на ангела смерти…
– Ты звала… – От слегка изменившегося голоса Рейна у меня холодок пробежал между лопаток, но это был не страх. Мне этот голос понравился.
– Звала.
Ожившая тьма в глазах человека, которого я знала и, наверное, любила, довольно улыбнулась. Рейн опустился передо мной на колено, и его глаза, из которых рвалась темная сторона, оказались напротив моих.
– Чего ты хочешь? – Вопрос застиг меня почти врасплох. Мир стал не больше размера карих глаз с вертикальными зрачками, в которых застыло ожидание… стоит только пожелать… что угодно…
– Рейн, вернись, пожалуйста…
У меня это вышло почти умоляюще. Я закрыла глаза, чувствуя, как леденящий холод исчезает, перестает обдавать волнами…
– Ксель?
Я вздрогнула, открывая глаза и понимая, что нет больше черных «крыльев» с рваными, бритвенно-острыми краями, как нет и ощущения пугающей и одновременно притягивающей тьмы во взгляде Рейна…
Над холмом вновь разлился звук горна, только на этот раз он был торжествующим. Победа. Но выиграна всего лишь битва, а не война…
Откуда я это знаю? Я домой хочу! Да еще опять похолодало, и земля как-то странно накренилась… Кажется, я теперь узнаю, что такое обморок…
Первое, что я увидела, открыв глаза, – ярко-желтый «потолок» палатки, нависающий над головой. Так, похоже, все то, что я увидела, было всего лишь красочным глюком. Узнать бы, что наши девчата умудрились в бутерброды напихать…
В поле зрения возникло лицо Рейна, который недолго думая положил мне теплую ладонь на лоб.
– Ты как себя чувствуешь? Тут тебе один активист, – лицо Рейна помрачнело, – совершенно случайно заехал мечом по затылку. Вроде бы хотел по спине ударить, да вот только ты зачем-то присела, и удар пришелся по голове…
– Активист-то хоть выжил? – поинтересовалась я, приподнимаясь на локте и морщась от легкой боли в ушибленном месте.
Н-да, а я-то на наших девушек грешила. Правда, с них все равно станется насобирать в лесу мухоморов и с чистой совестью выдать их за подосиновики, а потом весь полигон будет ловить красочные глюки с участием розовых слоников и зеленых белочек в белых тапках. Правда, я не знала, что от удара по затылку тоже такие занимательные «мультики» показывают, но больше я свою шею подставлять не буду, ибо дорога она мне как память. Странно, но голова почти не болит. Видимо, мама втихаря заговорила меня от легких порезов, синяков, ссадин и шишек, вот и заживает все раза в три быстрее, чем должно было бы. Мелочь, а приятно…
Ознакомительная версия.
