– Драконов? – я удивился. – Никогда об этом не думал.
– А я ими болею с самого детства. Мне казалось такой несправедливостью то, что они исчезли. Стали лишь мифом на Эмире. Я рыдал, когда менестрели и сказители пели о героях, убивающих драконов. Мне хотелось вырасти побыстрее, найти хотя бы одного такого героя и убить его. Потому что те, кто убивает только ради подвига, недостойны жизни.
Я начал догадываться:
– Неужели Лейла предложила тебе возродить драконов?
Он покачал головой:
– Не пообещала, дала надежду. Но для этого нужно найти подходящую душу. Такую, которая может стать достойной возрождения в драконьем обличии. Наша госпожа говорит, что в глубоких расщелинах океана остались позабытые окаменевшие яйца морских драконов. Безжизненные, и потому брошенные… Но если в них вдохнуть жизнь и душу…
Я смотрел на пирата и видел, как из воды за его спиной поднимается призрачное видение.
Серебристая чешуя мерцала в лунном свете, белая грива струилась по воде пеной, а глубокие колодцы глаз чем-то напомнили мне самого Сигана.
Брызги воды и гибкое змеиное тело, мерцая чешуей, скрылось в ночной глубине.
– Такими они были, – шепнула Лейла, которая незаметно появилась рядом. Она стояла на цыпочках и заглядывала через борт. – И я постараюсь, что бы они снова бороздили воды океанов Эмира. Эмир станет их домом, и они не уйдут из этого мира, как их предшественники. Эта мечта достойна возрождения.
Я по-новому взглянул на Сигана.
– Думаю, он справится с твоим заданием, моя госпожа.
Сиган подмигнул:
– А матрос думать не должен, он должен максимально точно выполнять приказы капитана.
– Да, мой капитан, – улыбнулся я.
Глава третья. Первая ласточка.
Этот давний разговор припомнился мне, когда я засыпал с горящими от жара глазами. Мне тогда было семь лет.
– Мама, а принцы болеют? – спросил я тогда.
– Да, малыш, – потрепала она меня по голове.
– И я тоже?
– И ты. Но боги даровали тебе крепкое здоровье, поэтому ты никогда ничем не болел.
– Значит, и не буду. Раз боги защищают, – убежденно, как все дети в этом возрасте заявил я и, вырвавшись из материнских объятий, выбежал из комнаты, но я успел услышать её последнюю фразу:
– Дай-то боги. Боюсь только, что твои болезни будут пострашнее, чем у тех, кто болеет каждый день.
Капитан пиратского корабля "Быстрый" Сиган недоуменно смотрел на девочку лет тринадцати, которая сидела на бортике его корабля и болтала босыми ногами.
– Простудился? Лиан простудился?
– Я же говорила, что не нравится мне эта буря, – буркнула девчонка.
– Но ты же богиня, а он твой жрец! Он не может болеть!
– Ещё как может, – хмуро бросила Лейла. – Я же слаба сейчас. Я храню его, как могу, а если вдруг какая-нибудь бактерия пробивается, он падает как подкошенный. Как сейчас.
– Великие Шторма! – взвыл пират, – Я не знаю, что такое это бактерия, но надеюсь, он не умрет от какой-то простой простуды?
– Нет. Не позволю, – вскинулась Лейла. – И если ты выполнишь свой жреческий долг, то я даже смогу его вылечить.
– Но, по-моему, я и так убил достаточно, – удивился Сиган. – Разве нет?
Богиня замахала на него руками:
– Опять ты забыл! Я же богиня не только Охоты, но и Ночи, а ночь это вовсе не кровь и нечисть. Это страсть, любовь, похоть!
Пират чуть не сел на палубу, вытаращив глаза:
– Ты, что хочешь, чтобы я с кем-то переспал?
– Не обязательно, – покачала головой Лейла. – Мне нужны эмоции, а не сам процесс. Их выход, всплеск!
– Ну, знаешь, – протянул Сиган. – Посреди моря в данный момент я могу захотеть только одно существо, но это отпадает.
– Это ещё почему? – с любопытством осведомилась девочка.
– Потому что это я сам! – прорычал её собеседник.
– Действительно печально, – кивнула богиня. – А кто-нибудь из команды?
– С ума сошла? – возмутился капитан. – Голову я сейчас смогу потерять, если только вдруг женщину увижу, – он вдруг задумчиво взглянул на Лейлу, – Разве только ты примешь свой истинный облик, я слышал, что ты была одной из самых страстных и прекрасных женщин среди богинь…
– Даже не думай, – богиня отодвинулась. – В этом плане оба моих жреца мало работают, чтобы я имела хоть какие-то силы. Так бы с удовольствием. Но в данный момент я бесплотна для любовных игр.
– Неужели Лиан мало работает в этом направлении? – поразился пират. – Ведь он дьявольски привлекателен.
– Но предпочитает убийство и кровь, – вздохнула богиня. – Меня это конечно радует, но…
– Понятно, – задумался мужчина. – Что делать будем?
– Искать тебе женщину, – лукавая улыбка осветила её лицо.
– Что?..
– Корабль по левому борту!! – раздался крик смотрового.
– Ну, хоть что-то! – разгорелись глаза Сигана. Он ласточкой взлетел на капитанский мостик.
– Это корабль Лигана. – доложил ему Тарус.
– Маршала королевства Винил? – удивился его капитан, – Отлично. Готовь "Быстрого" к бою.
– Слушаюсь, капитан!
Губы жреца Лейла кривились в предвкушающей улыбке.
Я резко сел в постели. Голова кружилась страшно. Я ненавидел болезни. Чувствовать себя слабым и беспомощным – это был один из моих кошмаров. Мне нужно было быть сильным.
Все тело болело и ломило. Я снова опустился на постель. Лучше не дергаться. Жаль только, не поучаствую в бою. Судя по ощущениям, корабль шел на абордаж.
Я вздохнул и погрузился в сон. Проснулся я уже от веселых выкриков и песен. Значит все прошло удачно. Я довольно улыбнулся, Сиган, наверное, счастлив.
Внезапно мне показалось, что я услышал женский голос. Ничего себе.
– Привет, – рядом появилась жутко довольная Лейла, больше похожая на кошку, которая добралась до вкусненького. – Как ты себя чувствуешь?
– Отвратительно. Мне кажется или на борту женщина?
– Ревнуешь? – обрадовалась богиня.
– С чего бы это? – отозвался я. – Лейла, к кому? И потом женщины – так удивительны и прекрасны, и я бы хотел сейчас посмотреть на неё! А потом, скажи, кто может соревноваться с моей красотой?
– Ли. Я тебя обожаю! – богиня-девочка бросилась меня обнимать.
Я невольно вздрогнул, когда она сжала меня в объятиях.
– Ой, а ты позеленел, – озабоченно заметила Лейла.
– Кажется, я сейчас потеряю сознание, – заметил я и погрузился в темноту.
Сиган задумчиво смотрел на леди Силико, которая с задорной улыбкой обольщала его помощников. Иган уже расцветал улыбкой при одном её взгляде, Тарус ещё держался, но это явно было не надолго.
