Ознакомительная версия.
— Вы должны действовать быстро. Это жизненно необходимо… для спасения моей сестры.
Немецкий офицер коротко кивнул, произнёс несколько слов, обращаясь к своим людям, и быстро направился к грузовику.
Ребекка-два улыбнулась командиру Граничников.
— Как приятно встретить старых друзей, верно?
Честер проспал недолго, его разбудила сильная резь в желудке. Сначала он лежал и уговаривал сам себя, что всё сейчас пройдёт, но боль никак не унималась. Она становилась всё сильнее, и мальчик едва успел выбраться из спальника и добежать до кустов, где его вырвало. Рвало Честера до тех пор, пока в желудке ничего не осталось, однако боль не утихла, и пересохшее горло продолжали сводить рвотные спазмы.
Когда Честер вернулся в шалаш, пепельно-серый и в холодном поту, Марта уже ждала его.
— Проблемы с животом? У меня тоже. Хочешь чего-нибудь? — Не дожидаясь ответа, она продолжала: — Я заварю чай, это должно помочь.
Когда они сидели у костра, Честер буквально заставлял себя цедить то, что Марта называла чаем, маленькими глотками, но тут его опять начало тошнить. Он снова бросился в кусты, теперь к рвоте прибавился сильнейший понос.
Когда он вернулся, Марта всё так же сидела у огня, не в силах подняться. Честер сказал:
— Я чувствую себя ужасно.
— Ложись поспи. Возможно, ты подцепил какую-то бактерию… Отдых и тёплое питьё пойдут на пользу.
На поправку ушло два дня. Все мысли о побеге пришлось на время забыть, в его нынешнем состоянии Честер бы далеко не ушёл. Он метался между беспокойным сном и полубредовым бодрствованием. Он был настолько слаб, что полностью зависел от Марты, хотя и ненавидел себя за это.
Когда Честер наконец смог есть твёрдую пищу и силы начали потихоньку возвращаться, пришло время обсудить их положение.
— Марта, мы не можем сидеть здесь всю жизнь. Что мы собираемся предпринять? И я не могу больше жрать этих чёртовых птиц! Наверняка я ими и отравился!
— Беглецам и бродягам выбирать не приходится. Мне тоже от них плохо.
Честер посмотрел на Марту с недоумением. Хотя она и говорила, что тоже больна, он ни разу не видел, чтобы она бегала в кусты или чтобы её рвало. Впрочем, во время болезни он мало на что обращал внимание…
Когда сгустились сумерки, они пустились в путь, однако Честер был всё ещё слишком слаб, чтобы идти всю ночь. Дойдя до очередной рощицы за несколько часов до рассвета, они остановились на привал. Меньше чем через полчаса после еды в животе у Честера страшно забурлило, и он с ужасом почувствовал, что боль вернулась. На этот раз она была даже сильнее, и Марте пришлось помочь ему добраться до кустов, где Честера и выворачивало наизнанку следующие полчаса.
Ещё несколько дней Марта кормила его с ложки, потому что руки Честера настолько ослабели, что он не мог удержать ложку сам. Он потерял счёт времени, словно впал в некое подобие летаргии, полусон-полуявь, и чувствовал полное безразличие к происходящему, пока однажды ночью Марта не растолкала его и не стала настаивать, чтобы они поскорее тронулись в путь. Она была возбуждена и встревожена, он пытался расспросить её о причинах её волнения, но она ничего не отвечала. Честер решил, что ей снова привиделся Пресветлый.
Как бы там ни было, он чувствовал себя достаточно окрепшим, чтобы пройти пару часов без остановки. Под мелким моросящим дождём они брели через бесчисленные поля, пока не набрели на пустой амбар. Крыша была дырявая, внутри валялись проржавевшие сельскохозяйственные инструменты, но Марта расчистила один угол. По крайней мере, на некоторое время они получили убежище от непогоды и смогли немного обсохнуть.
Честер чувствовал сильнейшую слабость и страдал от холода и сырости: брюки прилипли к ногам, кожа на ступнях отмокла и вздулась волдырями. Им обоим было бы неплохо помыться и переодеться в чистую одежду: Честер уже не чувствовал вони, исходящей от Марты, потому что и сам теперь источал не лучшие «ароматы». Закутавшись в спальники, они без сил повалились на пол, и Честер решил закончить разговор.
— С меня хватит! — Он тщетно пытался согреться, натягивая мешок на плечи и шею. — Я никогда не чувствовал себя так паршиво, и дальше будет только хуже… Марта, я больше не могу!
Он запнулся, пытаясь справиться со слезами, он действительно совсем вымотался.
— Что, если я серьёзно болен и мне требуется врач? Ты позволишь мне обратиться за помощью? И ещё… мы ведь идём в никуда, без всякой цели. У нас нет никакого плана.
Вообще-то Честер подозревал, что они давно уже бродят по кругу, просто не мог это доказать.
Марта немного помолчала, потом кивнула. Перевела взгляд на дырявую крышу, о чём-то задумалась, при этом глаз её страшно дёргался от тика.
— Завтра! — сказала она наконец. — Всё завтра. Завтра посмотрим.
Честер понятия не имел, что она имела в виду: весь следующий день они провели в амбаре, а к вечеру двинулись в путь. Дождя не было, и Честер приободрился. Он решил, что они двигаются в сторону побережья, воздух изменился, в нём чувствовался привкус соли, и откуда-то очень издали доносился отголосок прибоя. Это напомнило ему семейные выходные, которые они с родителями проводили на море, и он с новой силой принялся думать о том, как бы ему поскорее избавиться от Марты и вернуться к ним.
Ночное небо было кристально чистым. На вершине холма Честер посмотрел наверх, и тысячи ярких звёзд показались ему вышитыми на бархате неба… В этот момент он споткнулся и врезался в живую изгородь. Сначала он потерял Марту из виду и не знал, где она, пока её рука не ухватила его за локоть и не протащила прямо сквозь изгородь.
Он слепо шагнул вперёд, обрёл равновесие и обомлел при виде раскинувшегося перед ним пейзажа. За эти долгие дни он привык к однообразным и унылым полям, но сейчас перед ним расстилался идеально гладкий газон. Настолько идеальный, да ещё и так красиво освещённый лунными лучами, что напоминал ковёр из тёмного бархата. Честер растерянно огляделся, увидел полосы цветочных бордюров, аккуратные клумбы и грядки. Марта прошипела, чтобы он следовал за ней, и они крадучись пошли вдоль ограды, миновали садовый сарайчик, затем деревянную беседку, перед которой стояли плетёные кресла и небольшой стол… Затем Марта изменила направление: теперь они двигались к центру сада. Честер понял, что они идут по аллее, обсаженной по обеим сторонам высокими елями, в конце которой находились небольшие ворота. Пройдя в них, Честер увидел чёрные очертания дома и тёмно-синие — плакучих ив.
— Коттедж… — пробормотал он, прячась за ствол ивы.
Дом выглядел ухоженным, но казался необитаемым. Не горело ни одно окно, занавески были раздернуты. Когда Честер и Марта обошли дом, то увидели небольшой портик перед крыльцом, увитый плетистыми розами, и аккуратную подъездную дорожку. Ни одной машины видно не было.
Ознакомительная версия.
