Ох, не нравится мне этот ехидный прищур фиолетовых глаз! А ведь прав остроухий. Как не поверни, пользы от нас особой не предвидится, да и вреда… Стоп! А вот над этим надо подумать! Два молодых мужика, да с верхним образованием, да знающих некоторые технологии, о которых тут, привыкнувшие к магии, и не догадываются. Причем не голые теоретики, а достаточно практичные люди (я поморщился), ну ладно, один людь и один эльф. Попробуем с этого бока!
— Помочь нам, в ваших же интересах, — осторожно сказал я, фиксируя его взгляд. — Посуди сам. В нашем мире нет магии, и это заставило нас обходиться без нее. И мы обходимся. Посмотри на то, что у нас есть, и ты это поймешь. Как ты думаешь, откажется ли какой-нибудь из людских властителей от новых знаний, не требующих помощи магии? Упустит ли он шанс стать сильнее?
— А что мешает нам, убить тебя? — глаза Мармиэля потемнели, а тон не предвещал ничего хорошего.
— Вы что, дроу? — хмуро спросил я. — Просто вот так взять и убить меня?
— Нас, — поправил меня Семен.
— Если встанет вопрос о сохранности нашего мира, — неприятно улыбнулся мне Мармиэль, — мы перед таким действием не остановимся. И откуда ты знаешь об этих приверженцах Хаоса?
— А ведь и не надо разрушать ваш мир, — ответил я, пытаясь вспомнить, заодно, откуда я действительно знаю о дроу. — Вы помогаете нам, а мы не даем шансов вырваться на просторы технологии местным деятелям. Это будет очень благородно с вашей стороны и вполне соответствует имиджу светлых эльфов.
По тому, как наморщил лоб Мармиэль, я понял, что переборщил с терминами. Некоторые слова, явно, выходили за пределы словаря местного Ожегова. Я заметил, что они прозвучали на моем родном языке.
— Ты можешь перевести то, что он только что сказал? — обратился Мармиэль к Семе.
— Он сказал, что можно решить эту задачу, со свойственным эльфам благородством, не убивая нас и не разрушая привычное положение вещей, — мягко ответил Семен.
— И потом, разве решение поставленной задачи не вызывает у вас интерес? — поспешно добавил я.
— А где гарантия, что так оно и будет? — спросил Мармиэль, но по его глазам было, что задача его действительно заинтересовала.
— Мое честное слово, — твердо ответил я.
— Гм, ты говоришь правду, — заметил Мармиэль.
— Конечно! Зачем мне лгать? — удивленно спросил я.
— Это не вопрос, а констатация, — сварливо ответил этот тип. — Нам свойственно отделять лживые речи, от правдивых слов.
Оп-па! Так они еще могут нехило подрабатывать на должности детекторов лжи! Я с нехорошим интересом посмотрел на Сему. Если он сохранит свои свойства при возвращении в родные пенаты, я знаю, как заработать на кусочек хлебушка, маслице и то, что на образовавшийся бутербродик положить.
— Но меня интересует еще один вопрос, — задумчиво сказал Мармиэль, наливая себе в бокал какой-то напиток золотистого цвета.
А нам не предложил, жлоб ушастый. А у меня ведь в горле тоже пересохло, да и есть я хочу не по-детски.
— Как ты умудрился разорвать путы? Это не по силам простому смертному, да и эльфу тоже, если подумать, — Мармиэль, сделав глоток, пытливо уставился на меня.
— А что, проводились подобные исследования? — хмуро спросил я.
— Нет, — мой вопрос явно удивил Мармиэля, — ну…
— Прости, но может быть, по ходу беседы, перекусим? — не вытерпел я. — Реально не ели со вчерашнего дня. Да и не пили, тоже.
Находящийся в задумчивости, Мармиэль как-то, даже вяло, помахал рукой. Я с трудом удержал элемент великого русского, так и рвавшийся охарактеризовать ситуацию. На столике, неспешно, материализовалось что-то, явно съедобное, и кувшин, запотевшие бока которого указывали, что там есть чем запить это съедобное.
Семен бросил на меня предостерегающий взгляд. Я понятливо кивнул головой и вопросительно взглянул на Мармиэля. Тот на вопросительный взгляд не отреагировал, пристально рассматривая свои оборванные прутики. Пришлось кашлянуть, привлекая его внимание. Мармиэль повернул к нам голову:
— Почему вы не едите? Ешьте! Это для вас.
Пока мы насыщались, эльф бродил по помещению в глубокой задумчивости, что-то бормоча себе под нос. Я заметил, что мяса, в предоставленной нам еде, не наблюдается.
— Я знаю, что люди едят блюда из плоти живых, — как бы отвечая на мои мысли, сказал Мармиэль, — но мы питаемся тем, что предоставляет нам лес. Мы не можем лишать жизни бессловесных существ, разве что, в качестве защиты своей жизни.
Я с печалью вспомнил баночку тушенки, съеденную нами вчера. Да кусок мяса мне бы сейчас не повредил. Но на «нет» и суда нет.
— Ты необычный человек, — вдруг, озвучил результаты своих размышлений Мармиэль. — Вопрос только в том: кто ты, или что ты?
Я чуть не подавился куском очень вкусной лепешки.
— Я — это я. Каким был, таким и остался! — сердито отозвался я. — Что за подозрения такие?
— Я уже сказал, что простой человек не может порвать путы, — Мармиэль с нехорошим интересом рассматривал меня. — Это магическое воздействие. Сила пут превышают силы того, на кого накладываются.
— Но до определенного предела, — среагировал я. — если ты мне предоставишь формулу расчета этой силы и материал, из которого создаются эти путы, то я рассчитаю тебе этот предел. Конечно, без компа это будет дольше, но алгоритм расчетов, я себе уже примерно представляю.
Забавно наблюдать выражение глубокого изумления на эльфийской физиономии местного Кио. Ничем иным это выражение быть не могло.
— Ты маг? — слегка дрожащим голосом спросил Мармиэль. — Почему я не чувствую твоей магической природы?
— Маг? — переспросил я. — Вот уж чего за собой не замечал.
— Откуда тогда ты знаешь такие тонкости?
Нет, просто приятно осознавать, что поставил в тупик этого сноба.
— На свете существует много, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам, — припомнил я строку из старика Шекспира, несколько адаптировав ее к местным условиям.
— Я не Горацио и не друг тебе, — педантично заметил Мармиэль.
— И ты этим гордишься? — укоризненно спросил я.
Мармиэль в полном недоумении покосился на киснущего от смеха Семена.
— Я не понимаю, Семьен, чем вызван твой смех?
— С этим человеком надо уметь говорить. Он способен свести с ума того, кто его не знает.
— Эльфы не сходят с ума! — сердито сказал Мармиэль.
— Ты в этом уверен? — с нехорошим интересом спросил я. — Кстати, на путах ты уже прокололся.
Мармиэль сел на кресло, и с некоторой опаской уставился на меня, потом вопросительно посмотрел на Семена.
— А я вынужден иметь с ним дело каждый день, — пожаловался Семен и тяжело вздохнул.
