— Похоже на то, — сказала Щербатая, поведя ушами, сверкавшими звёздным светом. — Ты знаешь, кто я такая?
— Я думаю, Щербатая, — ответила Белка, склонив голову набок. — Я слышала много историй о тебе.
— Я польщена, — сухо прокомментировала Щербатая.
Белка выпрямилась и перевела глаза с Щербатой на Листвичку, затем обратно.
— Зачем я здесь? Чем я могу помочь Листвичке с её котятами?
— Есть, — мяукнула Щербатая. — Ты можешь взять их и вырастить, как собственных детей.
— Что? — в ужасе воскликнула Белка. — Как я смогу? Мне придётся обмануть Огнезвёзда, всех соплеменников, и даже Ежевику!
Старая целительница закрыла глаза.
— Раз ложь — цена спасения этих котят, да будет так.
— Нет уж, извините! — Белка принялась ходить кругами. — Не думаю, что я смогу сделать подобное. Это слишком!
— Никто не заставит тебя сделать то, на что ты сама не решишься, — прохрипела Щербатая. — Понятно, что ты не готова взвалить на себя подобную ответственность. Хотя я сама никогда не могла бы понять всю её полноту, я же целительница.
Листвичка напряглась: выходит, Щербатая не собиралась открывать Белке собственное трагичное прошлое?
— Но я следила за тобой, Белка! — продолжила Щербатая, едва перекрикивая ветер, завывший между скал. — Я знаю, что ты станешь образцовой матерью. — Взор её туманных жёлтых глаз обратился к Лунному Озеру, заволновавшемуся от поднявшегося бриза. Она навострила уши, словно заслышав что-то в воде. Моргнув, она обернулась обратно к Белке. — Мне так жаль... — прошептала она.
— Жаль? Чего? — Белка уставилась на неё, распахнув глаза пошире.
Пожилая кошка вздохнула.
— Как я хотела бы, чтобы звёзды не мне спустили этот знак. Но таков мой долг. Белка, у тебя никогда не будет собственных котят.
Листвичка сглотнула комок в горле.«Что?»
Сестра пошатнулась и упала на бёдра.
— Ты уверена? Откуда тебе это знать?
— Ты ставишь под сомнение слова Звёздного племени? — прошипела Щербатая, но тут же успокоилась и дала опуститься вздыбившейся шерсти на загривке. — Листвичка предлагает тебе единственный шанс стать матерью. А Ежевика сможет стать великолепным отцом. Однажды он станет предводителем Грозового племени: ему нужны котята, которые последуют по его стопам, ты так не считаешь?
Листвичка затаила дыхание. Белка поднялась на лапы и подошла к кромке Лунного Озера, уставившись на ребристую поверхность, отражавшую сияние звёзд. Щербатая приблизилась к ней.
— Я знаю, как сложно бывает прислушаться к голосу разума. Ступай и передохни. Когда проснёшься, всё прояснится, и ты поймёшь, как нужно поступить. — Она отвела Белку обратно к тёплому местечку на камнях, где она лежала до этого. Белка свернулась, тихо и послушно, словно котёнок, и позволила Щербатой убаюкать себя протяжными, гладкими и мелодичными движениями языка по макушке.
Листвичка ждала, пока её сестра засыпала, а затем поднялась на лапы.
— Раньше Звёздному племени что-то не доводилось видеть будущее в Лунном Озере, — тихо промяукала она. — Ты говорила правду?
— Правда такова, что Белка станет для твоих котят гораздо лучшей матерью, чем ты, Листвичка! — Щербатая не сводила глаз с головы Белки. — И только это сейчас имеет значение.
Листвичка хотела было возразить, но лёгкая, как пёрышко, мгла окутала её, унося в сон. Она легла и позволила сомкнуться векам; сияющий силуэт Щербатой растворился в дымке. Когда Листвичка проснулась, Белка стояла подле Лунного Озера. Не поворачивая головы, она спросила:
— Ты помнишь наш сон?
— Да, — прошептала Листвичка. Её лапы дрожали.«Неужто Белка собирается забрать котят от неё?»Что ж, если это значило, что они смогут остаться в Грозовом племени, и она сможет видеть, как они растут, не складывая с себя обязанности целителя, возможно, это решение было единственно возможным.
Белка обернулась и посмотрела сестре в глаза, её взгляд был мягок и полон горечи.
— Я люблю тебя, Листвичка, и я сдержу своё слово, я помогу тебе. Но я не готова врать Ежевике до конца его жизни, как и Огнезвёзду, Песчаной Буре и прочим соплеменникам. Прости меня, но я на такое я пойти не могу, даже ради тебя.
К тому моменту, когда Листвичка и Белка достигли лагерного ущелья, небо уже посветлело. У Листвички от усталости кружилась голова, и ей всю дорогу пришлось идти, опёршись на плечо сестры. Но на поляну ей нужно было выбраться самой, чтобы в племени никто не видел, что их целительница от слабости едва волочит лапы и дышит из последних сил. Она направилась прямиком к себе в палатку, где, к её большому облегчению, застала безмятежно спавшую Белолапку.
Яролика сидела подле дочери, разгребая вокруг себя свежевысушенный тысячелистник.
— Сегодня боль уже ослабла, — заметила она, взглянув на Листвичку. — Ты выглядишь измотанной! Тебе не стоило спешить вернуться той же ночью, я присмотрела бы за Белолапкой и сегодня.
Листвичка погрузилась в своё гнёздышко.
— Я знаю, но нам не хотелось разбивать ночлег на голых скалах. Ступай, найди себе чего-нибудь поесть.
Ещё раз окинув кошку взглядом, Яролика зашагала прочь из пещеры. Листвичка вытянулась и легла настолько ровно, насколько ей позволил её неповоротливый округлившийся живот.«Больше никаких походов на Лунное Озеро, малютки, Звёздное племя сделало для нас всё, на что было способно. Быть может, Щербатая была права, и, только если я отдала бы вас Белке, мы сумели бы остаться в племени. Но, поскольку Белка не захотела нам помочь, нам придётся отыскать свой собственный путь».
Она одёрнула лапу с неудобной кочки. Кошка понимала, что котята появятся на свет уже на следующей четверти луны, и ей необходимо будет покинуть лагерь вовремя, чтобы найти местечко, безопасное для родов. Что будет после этого, она не представляла. Если случится так, что соплеменники откажутся принять её котят, то ей придётся навсегда оставить Грозовое племя. Многие коты когда-то покидали племена, так что Листвичка знала: она точно выживет. Да, с грудными котятами охотиться будет нелегко, но кошка была готова перетерпеть голод какое-то время. Перед тем, как уйти, она съест из общей кучи столько дичи, сколько сможет, главное, чтобы только соплеменники не застигли её врасплох.
Следующим рассветом Белолапка уже могла свободно сидеть в своём гнезде, не переставая жаловаться на то, что её не пускали наружу. Лучшего знака об улучшающемся самочувствии ученицы не сыскать. Яролика понимала, что трястись над Белолапкой всё время бесполезно, поэтому сидела в стороне, лишь изредка предлагая дочери еду и влажный мох, когда та прекращала ныть.
