– Вы – телохранители Вильяма?
– Совершенно верно, милорд.
– Я считал, что вас вышвырнули из Стражи.
– Вы очень добивались этого, милорд, – сухо ответил Хок. – К счастью, мое руководство разобралось в происшедшем. Смерть вашего сына – результат трагической случайности.
– Если бы вы как следует выполнили вашу работу, мой сын остался бы жив.
– Возможно. Но тогда я сделал все что мог, милорд.
Хайтауэр фыркнул и презрительно кивнул на Фишер.
– Ваша женщина?
– Мой напарник и моя жена, – спокойно ответил Хок. – Капитан Фишер.
– Если вы еще хоть раз оскорбите моего мужа, – хладнокровно сказала Изабель, – я тотчас убью вас прямо здесь и немедленно.
Хайтауэр покраснел, попытался что-то ответить, но, встретив взгляд Изабель, запнулся, поняв, что она не шутит. За спою жизнь он немало повоевал и сейчас ни на минуту не усомнился, что эта женщина, не задумываясь, убьет его, защищая любимого человека. Хайтауэр вспомнил кое-что из рассказов об этой паре и внезапно понял – это совсем не выдумки, как ранее казалось. Он глубоко вздохнул, отвернулся от них и с огромным достоинством направился к жене.
– Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей, – прокомментировал Хок.
– Черт с ним, – махнула рукой Фишер. – Тому, кто захочет добраться до тебя, придется сначала иметь дело со мной.
Хок нежно улыбнулся ей.
– Я уверен в тебе, потому и беру с собой. – Улыбка исчезла с его лица. – Мне нравился сын Хайтауэра. Он недолго прослужил в Страже, но у него хорошо получалось, он старался. Увы, трагическая случайность.
– Что произошло тогда с тем оборотнем? – начала выпытывать Фишер. – Ты никогда об этом не рассказывал.
– Не о чем рассказывать, – ответил Хок. – Дело плохо началось, и дальше все пошло кувырком. Оказалось, то, что мы знали об оборотнях, просто чепуха. Согласно легендам, когда оборотень превращается в человека, он покрывается волосами, у него два пальца одинаковой длины, а на ладони пентаграмма. И все это оказалось вздором. Да, еще, по легенде, оборотень превращается в волка с началом полнолуния, становясь человеком только после захода луны. А тот парень превращался в волка в любое время и в любой момент снова становился человеком, нужно лишь полнолуние. Все это сильно затруднило наши поиски. Мы вышли на него совершенно случайно. Обычный парень. Ты бы могла встретить его на улице и пройти мимо. Я убил его серебряным мечом. Он лежал на земле в луже крови и плакал, словно не понимал, что с ним произошло. Он не хотел никого убивать, но это желание оказалось сильнее его. Оборотень не хотел умирать и плакал, как маленький ребенок, который не понимает, за что его наказывают.
Фишер положила руку на плечо мужа.
– Очень трогательно, – раздался насмешливый голос.
Они обернулись и увидели улыбающегося Эдварда Боумена. Фишер отодвинулась от мужа. Боумен протянул руку, и Хок пожал ее. Как и у Блекстоуна, у Эдварда было вялое рукопожатие политика.
– Наслаждаетесь приемом? – спросил он.
– Здесь есть свои плюсы и свои минусы, – уклончиво ответил Хок.
– О да, – подхватил Боумен, – я видел Хайтауэра. Ужасная история с его сыном. Вам лучше бы помириться с ним, капитан Хок. Лорд Родерик отличается злопамятностью.
– А что его связывает с Блекстоуном? – спросила Фишер. – Я думала, люди вроде лорда, старые вояки из высшего света, консервативны по натуре.
Боумен понимающе улыбнулся.
– Как правило, так оно и есть. Всего несколько лет назад лорд Хайтауэр слыл убежденным сторонником существующего порядка. Реформы только ухудшают экономику, а те, кто их проводит, предатели и враги Короля. А потом Король, вызвав лорда Родерика, сообщил ему, что он стал слишком стар для поста Главнокомандующего и пора уступить должность кому-нибудь помоложе. Знакомые рассказывали мне: Хайтауэр уставился на Короля так, будто не мог поверить собственным ушам. Он никогда не предполагал, что армейский устав, ограничивающий возраст командующего пятьюдесятью годами, может относиться и к нему тоже. Король отнесся к Хайтауэру очень душевно, даже предложил пост военного Советника, но старый вояка закусил удила. Если он не может больше быть настоящим солдатом, то слагает свои полномочия. Не уверен, что он действительно собирался так поступить, но уговаривать его не стали.
После такого происшествия генерал сильно переменился. Тридцать лет жизни отдано армии, а ему не назначили и пенсии, поскольку он отказался от предложенной должности. Не то чтобы ему была нужна грошовая пенсия, но дело принципа. Лорд Родерик вернулся домой, к семье, но успокоиться не мог. Пытался предложить свои услуги городскому Совету, но чиновники не захотели и слушать. Наверное, Хайтауэр присоединился к Блекстоуну главным образом в пику им. Повторяю – он весьма злопамятен. А потом, примкнув к партии Реформ, стал и вовсе невыносим. Знаете, нет больших фанатиков, чем новообращенные. Разумеется, для нас Родерик очень полезен. Его имя открывает любую дверь в Хейвене.
– Да, безусловно, – согласился Хок. – Его семья широко известна. Да и семья его жены – одна из стариннейших в городе. – Он задумался и посмотрел на Боумена. – Простите, а сами-то вы как попали в команду Блекстоуна?
Боумен пожал плечами.
– Мне нравится его стиль. Он из тех редких политиков, которые действительно заинтересованы в улучшении жизни своих избирателей. А я занимаюсь политикой всю свою жизнь. Мой отец тоже занимался политикой, но тогда я практически ничего не значил. В таком деле мало иметь светлую голову и добрые намерения – нужен еще прекрасный имидж. У меня никогда не хватало таланта приобретать популярность, зато Вильям обладает этим даром в полной мере. Я с самого начала догадывался – он-то станет Советником. Но тогда у него не хватало опыта. Он упустил несколько возможностей, даже не поняв этого. Вот почему мы решили работать вместе. Мой опыт плюс его стиль. Такой тандем оказался очень удачным. Мы поладили, и дело двинулось.
– И он имеет большую власть и известность, – добавила Фишер.
– Я не честолюбив, – ответил Боумен. – И в жизни есть кое-что поважнее популярности.
– Действительно, – согласилась Кэтрин Блекстоун.
Незаметно приблизившись, она встала рядом с Эдвардом. Они стояли очень близко, и это не ускользнуло от взгляда Стражей.
– Скажите, – спросила Кэтрин, – откуда вы родом, капитан Хок? Никак не могу определить ваш акцент.
– Я с севера, – уклончиво ответил Хок. – Родился неподалеку от Хиллсдаун.
– Хиллсдаун, – задумчиво повторила Кэтрин. – Это ведь Королевство, правильно?
– Более-менее, – подтвердила Фишер.
– Наша страна не кажется вам странной? – вступил в разговор Боумен. – Сомневаюсь, чтобы демократия на севере достигла нашего уровня.
