Ознакомительная версия.
А докладов и прошений должно быть множество. И с земельными участками — море сложностей. Дело в том, что по окончании войны лучшие земли, как водится, были розданы приближенным главных полководцев — Аммона, Целия и Руфина. Так бывало всегда от начала империи, и смысл имело, когда в империи сохранялось спокойствие. Но за прошедшее десятилетие после двух переворотов все полководцы отправились в небытие и большинство приближенных либо разделили их участь, либо отбыли в ссылку на Скалистые острова, либо лишились имущества. Земли запустели, и это побудило Авреола начать кампанию по переселению. Разумеется, первыми в списках по-прежнему числились ветераны гвардии. Они не только получали земли совершенно бесплатно, но и были первыми при жеребьевке по распределению. Но для этого им нужно было представить, кроме свидетельства о выслуге лет, что было нетрудно, документы, удостоверяющие их участие не менее чем в ста сражениях. Следующими были провинциалы, имеющие имперское гражданство. Они были вторыми при жеребьевке и при вступлении во владение земельными участками должны были сделать взнос в казну, хотя и не очень большой, учитывая имперские цены на землю. Далее шли люди без гражданства, но имеющие так называемые имперские льготы. Они получали землю в долгосрочную аренду.
Казалось бы, все ясно. Но понаехавшие в Малый Империум законники и землемеры утверждали, что разметка и межевание после войны были проведены небрежно и требуют пересмотра. Как водится, среди переселенцев, в зависимости от местоположения доставшихся им наделов, нашлись и сторонники, и противники этого утверждения. А поскольку в империи существовало, как минимум, три законоположения, по разному трактовавшие вопросы ориентации при определении точки отсчета при межевании земли, это еще более усложнило дело. Жалобы и прошения составлялись кипами, взятки раздавались в изобилии, вскипали склоки, переходящие в прямое рукоприкладство, и местные власти всерьез опасались беспорядков в городе. А проверка документов, представленных отставниками, на предмет их подлинности? А закон, запрещающий предоставлять земли родственникам ссыльных или владельцев конфискованного имущества? Где гарантия, что среди толпы все прибывающих поселенцев не затесались таковые или, упаси нас всеблагие боги, нептары — эти же везде пролезут!
Короче, злоупотребления были неизбежны, и Авреол не зря направил сюда своего эмиссара. И вся документация из контор — разумеется, по правильной форме и через соответствующие инстанции — поступала к нему.
Узнав об этом, Бран предложил: n Как хорошо грамотная и знающая законы, ты могла бы составить такое прошение, чтоб меня приняли во дворце. — О том, чтобы с прошением могла пойти сама Мавет, и речи не было. Не из-за ее внешности и даже не из-за мнимого южного происхождения. Просто по имперским законам женщины имели ограниченное право на владение недвижимостью, но не землей — это Бран усвоил еще в Столице, когда они покупали дом. (Тогда Мавет еще заметила, что с внешней стороны нептарские женщины были гораздо менее свободны, чем имперские. Но по нептарскому законодательству прав у них, в том числе имущественных, было неизмеримо больше.) — Ясное дело, ты предпочла бы сделать это сама. Но тебя не пустят. А я могу добраться до него и убить. n — Нет.
— Неужели тебе так важно, кто из нас это сделает? Считай меня оружием в своей руке, просто ее продолжением, как это, — он указал на пластину, скрывающую когти, — и все.
Она ответила удивленным взглядом, которому разные глаза придавали несколько пугающее выражение. И как тогда в Столице, померещилось ему, что полное понимание, совершенное, безраздельное единство, связующее их, кажется мнимым и говорят они о разных вещах.
— Как ты думаешь, почему я так хотела поехать в Нептару? Мне казалось, это не требует объяснения… не в том дело, кто из нас его убьет. Нет. Но я хочу доставить его в Нааму.
Бран поразмыслил, и решение Мавет пришлось ему по душе. Издавна его предки приносили кровавые жертвы богам. Обычай этот внушал доподлинный ужас имперцам, довольно трудно объяснимый у таких любителей войн и кровопролитий на аренах, и его всячески искореняли, уничтожив при этом гораздо больше людей, чем когда-либо заклали жрецы. Но, несмотря ни на что, кое-где в Лоэрге обычай этот сохранился. И если Мавет хочет принести жертву своему богу, сделав алтарем место смерти нокэмов, обагрив кровью предателя те самые камни, что видели самопожертвование тех, — пусть будет так. Пусть это безумие, но лучше такое безумие, чем пустота, глодавшая его все эти десять лет.
И теперь они были вечно заняты, кружа в этой толчее, следя, отмечая, запоминая. Они уже многое знали, но узнать нужно было еще больше. И они почти не расставались, ибо то, что связывало их — нет, он не ошибся, связь была, это не морок, не его выдумка, — цель, единая цель, была совсем близка. И чувство свободы и силы становилось крепче, чем в Столице — в этом покоренном городе, где они бродили по лезвию ножа. Бран знал, что, даже если Мавет успешно осуществит свое намерение, шансов выжить у них почти нет. Не важно. Жизнь полна.
Они возвращались на свой постоялый двор после вечерней смены караула возле дворца. Омри Га-Ход, как лицо гражданское, в отличие от губернатора, не располагал собственными воинскими силами, и отряд его телохранителей состоял всего из сорока человек; много или мало — как посмотреть. Но в его распоряжении были полицейские силы города, да еще имелись тайные осведомители, число которых в последнее время сильно возросло, поскольку слухи о грядущих вооруженных беспорядках в Малом Империуме звучали все громче. Поэтому, прежде чем ударить, говорила Мавет, они должны как следует рассмотреть все возможности. Бран был с ней согласен. Хотя подобная расчетливость была ему чужда, он, не боясь смерти, все же не желал погибать зазря. Раньше такая мысль не пришла бы ему в голову, надо полагать, этого он набрался от Мавет.
Они шли, было темно, и луны почти не видно за бегущими тучами, когда Мавет, у которой был более развитый слух, выдохнула:
— Сзади!
Бран мгновенно повернулся, успел поймать занесенную руку с дубинкой и заломить ее. Хрустнула кость. Человек охнул и упал на колени. А Бран успел выхватить меч. Мавет отскочила, оставляя Брану пространство для удара. Но их уже окружали. Четверо, не считая того, что на коленях. Бран ударил его носком сапога в подбородок — со времен службы в федератах он освоил этот удар, ломающий шейные позвонки.
Двое набросились на него — один с кистенем, другой с коротким кривым мечом. Почему— то только двое…
Проклятье, он должен защищать Мавет, а вместо этого она прикрывает его спину… Где они совершили ошибку? Как Омри узнал, что за ним следят? Как тайная полиция сумела выйти на них?
Ознакомительная версия.
