За спиной Андрея раздался вопль. Кричал ребенок. Это был душераздирающий звук, рожденный невыносимым страданием или смертельным страхом.
«Трое!» — мелькнуло в голове у Андрея.
Он совершил страшную ошибку. Там были следы троих мужчин, отделившихся от основной группы!
Деляну отвлекся на долю секунды, но этого было достаточно. Пренебрегая тем, что сарацинский меч оставил кровавый след на шее, рыцарь отстранился от смертельного клинка и, выворачиваясь, попытался ударить обеими ногами в голеностопный сустав Андрея.
Он промахнулся, отчего потерял равновесие и упал на колени. Это могло стать окончанием боя. Нужен лишь молниеносный прыжок — и на этот раз ни секунды промедления, чтобы все закончить одним ударом. Другого шанса не будет.
Но за спиной все еще кричал Фредерик. Андрей устремился к рыцарю, на ходу бросив взгляд назад.
То, что он увидел, привело его в ужас. Третий разбойник, который охотился за Фредериком, загнал его в теснину и теперь стоял над ним с поднятым мечом.
Перед Андреем был выбор: лишить жизни или спасти. И он инстинктивно принял верное решение: вместо того чтобы обезглавить стоявшего перед ним на коленях, он развернулся и метнул меч, как копье. Блеснув серебряной молнией, тот поразил разбойника между лопаток и швырнул его на землю. Но за мгновение до этого враг опустил свой меч на Фредерика…
Крик мальчика оборвался. Андрей бросился к нему. Он слышал, как за спиной раненый рыцарь издал возглас удивления и со стоном поднялся на ноги. Без всякого сомнения, в следующий момент он дотянется до оружия и снова нападет.
Андрей не стал тратить на него время. Фредерик не должен умереть. Ни в коем случае! Мальчик — это все, что у него осталось. В пять-шесть мощных прыжков Деляну оказался у злополучной скалы. Сраженный воин свалился на мальчика, оружие выпало из его руки. Андрей с ужасом увидел, что клинок был в крови.
Отчаянным напряжением сил он отбросил мертвого.
Мальчик лежал перед ним бездыханным. Порванная рубаха обнажила окровавленное тело.
Он опоздал с броском на долю секунды. Фредерик был мертв.
Боль, которую Андрей ждал, почему-то не возникла. Он был напуган этим, — вместо боли в нем внезапно и отчаянно вспыхнуло черное пламя. Деляну вырвал свой меч из тела убитого им воина и оглянулся на опушку. Сейчас он ничего не чувствовал, кроме страшного всепоглощающего холода — мести.
Как и ожидал Андрей, рыцарь воспользовался шансом и снова взял в руки оружие. Но нападать не решался. Выпрямившись, он стоял на опушке леса почти неподвижно в своих отливающих золотом доспехах и смотрел на него.
Деляну сделал шаг по направлению к нему, однако остановился, когда тот покачал головой.
— Не теперь, Деляну, — сказал он.
— Иди же, — потребовал Андрей, — и кончим это, так или иначе!
— Не теперь, — повторил рыцарь. — Ты добрый, Деляну, но пока недостаточно добрый. Мы еще увидимся, обещаю тебе.
И он исчез так же стремительно и неслышно, как и возник. Андрей еще какое-то мгновение чувствовал его близость, но затем исчезло и это чувство темного, угрожающего присутствия, похожего на незримый и дурной дух.
После этого пришла боль.
Черный огонь в душе погас, но оставил красное бурлящее море страдания. Его глаза наполнились слезами, руки дрожали. Ему было трудно убрать меч в ножны, тем более повернуться к Фредерику и взглянуть на него.
Мальчик лежал на спине с широко открытыми глазами, а их выражение было то ли бессмысленным, то ли растерянным.
— Что… произошло? — пробормотал он. — Ты его убил?
В первое мгновение Андрей просто не был в состоянии осмыслить то, что видит. Фредерик жив. Он лежал весь в крови, одежда на нем была разодрана, — видимо, он был сильно ранен, но жив!
Отчаяние Андрея уступило место глубокому облегчению.
— Не двигайся! — сказал он поспешно. — Бога ради, не двигайся! Лежи спокойно!
Он опустился возле Фредерика на колени и придержал мальчика за плечи, когда тот сделал попытку приподняться.
— Ты убил его? — В голосе Фредерика звучала укоризна.
Возможно, то, что уловил Андрей, объяснялось прямым прикосновением к смерти.
— Нет, — он покачал головой, — но теперь это не имеет значения, и ты должен…
Андрей оборвал себя на полуслове. Он пытался осторожно ощупать мальчика, чтобы понять, насколько глубока его рана. Грудь Фредерика была в крови, но тело осталось невредимым.
— Ты… не ранен? — спросил Деляну растерянно.
Фредерик приподнялся — на этот раз Андрей не мешал ему, — осмотрел себя и то ли пожал плечами, то ли помотал головой.
— Нет, — сказал он неуверенно. Это прозвучало скорее как вопрос, а не как утверждение.
Андрей с изумлением смотрел на него. Он не видел точно, как меч поразил Фредерика. Может быть, ему просто повезло и клинок убийцы только порвал одежду, не повредив кожу, а кровь принадлежит убитому, который упал сверху. Или, возможно, от испуга он перепутал, как все происходило. Он не должен так смотреть на Фредерика. Это дело случая, невероятного случая, и больше ничего.
Чтобы подавить собственное замешательство, Деляну заставил себя рассмеяться и преувеличенно бодро вскочил.
— У тебя болит что-нибудь? — спросил он.
— Нет.
На этот раз Фредерик ответил твердо. Он тяжело перевернулся, встав на четвереньки, и подчеркнуто медленно поднялся. Андрей очень внимательно следил за ним, готовый при малейших признаках слабости поддержать его.
Этого не понадобилось. Фредерик действительно не был ранен, и это выглядело настоящим чудом. Вероятно, судьба таким образом решила отплатить ему за недавние ужасы.
Мальчик неуверенно повернулся к Андрею, затем перевел взгляд с него на убитого воина. Он довольно долго рассматривал мертвое тело, потом размахнулся и пнул его так, что оно перевернулось на бок.
Андрей инстинктивно хотел воспрепятствовать такому его действию, но передумал и мягко положил руку ему на плечо.
Фредерик смахнул ее и собрался еще раз ударить мертвеца, но остановился. На его лице отразились противоречивые чувства, причем сильнее других были страх и беспомощность.
— Зачем ты это сделал? — спросил Андрей тихо.
Фредерик упрямо молчал.
— Потому, что он хотел тебя убить? Или потому, что он из тех, кто напал на Борсу?
Фредерик прищурился:
— Разве не ты убил его?
— Это совсем другое, — возразил Андрей.
Он видел смятение, которое вызвали в мальчике его слова, и внезапно понял, как важен для Фредерика этот момент. От того, что он сейчас скажет, возможно, будет зависеть жизнь мальчика.
