«Пять дней назад. Согласно словам майора Дэвина, в то утро вы затерялись в тумане».
«Да, затерялись».
«Видели ли вы другие корабли в то утро?»
«Возможно – некоторые очертания могли оказаться судами, но я в этом не уверен. Но в одном месте мы точно были рядом с другим судном, я знаю это – звучал их рог».
Лорена кивнула. Это совпадало с тем, что орки рассказали Леди Праудмур.
«Но четко мы ничего не видели. Тогда даже собственный нос невозможно было разглядеть. За пятьдесят лет плаваний, полковник, я никогда не видел такого тумана. Сам Саргерас мог бы прогуляться по палубе, и его бы никто не заметил. По правде говоря, мне пришлось сделать все возможное, чтобы сдержать своих людей от бунта. Кучка зеленокожих – последнее, о чем любой из нас стал бы тогда переживать».
Несколько секунд Лорена пристально смотрела на капитана, а затем сказала: «Очень хорошо, капитан, спасибо. Вы можете быть свободны».
Пробормотав: «Благословенно напрасно потраченное время», - себе под нос, Авинал удалился.
Когда капитан вышел, Стров сказал: «Большинство из команды говорит то же самое, госпожа».
«Конечно говорит», - сказал Дэвин. – «Потому что это правда. И это стало бы ясно любому, кто поразмыслил бы пару секунд».
Повернувшись к майору, Лорена спросила: «Расскажите мне, майор, почему вы не упомянули, что капитан Авинал был около другого судна – что слышал их рог».
«Я подумал, это несущественно».
Лорена изменила свое мысленное письмо так, что Дэвина следовало направить нести службу в выгребных ямах. «Это не ваша работа определять, что важно, а что нет, майор. Ваша работа – ваш долг – выполнять приказы ваших начальников».
Дэвин сделал глубокий вздох. «Слушайте, полковник – вас послали сюда выяснить, сделал ли капитан Авинал что-либо неправильно. Ничего такого он не делал. И какое тогда имеет значение, что у кучки зеленокожих забрали их груз?»
«Действительно, не делал – те сразились с пиратами сами».
Дэвин снова встал, глядя на Лорену, как на сумасшедшую. «Тогда – при всем уважении, госпожа – в чем смысл этого расследования? Не похоже, что тем зеленокожим нужна была наша помощь – так почему с нами обходятся, как с преступниками? Как я сказал, мы не сделали ничего плохого».
Лорена покачала головой, совершенно не согласная с этим утверждением.
Байрок никогда не предполагал, что самым счастливым временем в его жизни станет то, когда он будет выходить порыбачить.
Такая жизнь не свойственна оркам. Рыбачить – значит, жить без битв, без славы, без проверки собственной отваги перед лицом не уступающего тебе противника. Ни оружия в руках, ни пролитой крови.
Важно было даже не то, что он делал, а почему он это делал: Байрок ходил порыбачить, потому что был свободен.
Молодым, он слышал лживые обещания Гул’дана и его Теневого Совета о новом мире, где небо голубое, а местные жители – легкая для завоевания добыча благодаря превосходящей мощи орков. Байрок, вместе с другими орками своего клана, следовал указаниям Гул’дана, не подозревая, что тот вместе со своими приспешниками делают все по указке Саргераса и его мерзких демонов, не представляя, что ценой за новый мир будут их собственные души. Прошло десятилетие, и орки были повержены. Сначала они были порабощены демонами, считая тех своими благодетелями, а затем людьми, доказавшими, что сражаются они лучше, чем демоны могли себе вообразить.
Демоническая магия притупила воспоминания Байрока о жизни на родной земле. В рабстве у людей у него не было желания что-либо запоминать, лишь работа, каторжная и грязная, которая уничтожила ту маленькую частицу его души, до которой не дотянулись демоны, иногда воскресала в памяти.
Затем пришел Тралл.
Это все изменило. Сын великого Дуротана – чья смерть во многом положила конец бывшему образу жизни орков – Тралл убежал от своих надсмотрщиков и использовал военную тактику людей против них же. Он напомнил оркам об их давно забытом прошлом.
В тот день, когда Тралл и его растущая армия освободили Байрока, он поклялся, что будет служить молодому орку до самой смерти.
Но смерть никак не приходила, несмотря на все усилия солдат людей и орд демонов. Один из младших демонов Пылающего Легиона все-таки забрал у Байрока правый глаз. В обмен на глаз Байрок снял у демона всю голову.
Когда сражения закончились, и орки поселились в Даротаре, Байрок попросил разрешения оставить свой воинский пост. Он пообещал: как только прозвучит зов к битве, он будет первым, кто снова наденет доспех воина, пусть даже у него и нет глаза. Но сейчас он хотел пользоваться свободой, за которую так тяжело сражался.
Естественно, Тралл удовлетворил его просьбу, как и всех, кто просил о подобном.
Конечно, необходимости в том, чтобы Байрок рыбачил, не было. В Даротаре было несколько превосходных ферм. В то же время земли людей были расположены на болотистых территориях к югу, из-за чего они не могли выращивать урожаи, и поэтому сосредоточили большую часть усилий на ловле рыбы. Они продавали свои излишки рыбы за урожай.
Но Байрок не хотел рыбы, пойманной людьми. Он вообще старался держаться подальше от людей на столько, на сколько это было возможно. Да, люди сражались на стороне орков против Пылающего Легиона, но тот союз был продиктован необходимостью. Люди были монстрами, и Байрок не хотел иметь ничего общего со столь нецивилизованными созданиями.
Поэтому когда он обнаружил шестерых человек на своем привычном месте для ловли на берегу Мертвого Глаза, одноглазый орк был немного шокирован. Прежде всего, вокруг рыбного места Байрока лежали луга. Из-за отсутствия здорового правого глаза Байрок уже не обладал теми превосходными навыками следопыта как раньше, но он все равно никак не смог увидеть признаков, что кто-либо кроме него пересекал высокую траву вокруг – особенно кто-то из людей, которые хоть и были небольшими, легковесными созданиями, всегда безалаберно оставляли следы своих передвижений. Байрок не видел никаких воздушных судов вблизи, никаких кораблей в поле зрения.
Однако, как они прибыли, куда меньше интересовало Байрока, чем сам факт их присутствия. Положив свои снасти, он отстегнул со спины боевой цеп. Это оружие подарил ему Тралл, когда освободил из рабства, и Байрок никогда с ним не расставался.
Будь на этом месте орки, Байрок бы просто спросил, как те здесь очутились, но люди – особенно люди, нарушившие границу – не заслуживали к себе подобного отношения. Затаившись, он узнает их намерения. В лучшем случае, они окажутся глупцами, сбившимися с пути и ушедшими слишком далеко на север и все еще не сообразившими, куда вторглись. За долгие годы своей жизни Байрок успел понять, что глупость была причиной происшествий куда чаще, чем злой умысел.
