Небольшой коридорчик за дверью вильнул змеёй и привёл их к низкорослой, крепкой деревянной двери, кое где всё ещё сверкающей лаковым покрытием советских времён. Боец повернулся к Климу
– Оружие. – утвердительно сказал он протягивая руку.
Клим удивлённо распахнул веки.
– У тебя за ремнём пистолет, отдай его мне или одному из своих друзей. – опять удивил боец.
Молча качнув головой Клим медленно достал Макаров и протянул его Деду. Рот уже было раскрылся, дабы извергнуть что-то вроде «Если я не вернусь убей тут всех и сожги это логово разврата», но краем глаза заметив напряжённое лицо бойца Блинова передумал.
Когда пистолет скрылся в кармане дедовского пиджака, рядовой открыл дверь и жестом показал Климу идти вперёд – это оказалась входом на лестницу, которая вела круто вниз. На невысоком потолке в плафоне, на котором, красной краской была намалёвана буква «А» тускло светила одна единственная маленькая лампочка. Клим держась за деревянный поручень осторожно спустился вниз, повернул на право и очутился в длинном коридоре, стены которого были окрашены в три полосы, первая от пола темно синяя, следующая светло-голубая, выше шла полоса обшарпаннй и закопченной побелки, с лево и с права по коридору располагались двери. Всё это, в тусклом свете «авариек», выглядело настолько удручающе, что у Клима зашевелились волосы на затылке. Он протопал мимо трёх дверей с право и трёх с лева, когда боец окликнул его.
– Мы пришли. – он постучал в дверь которую только что с лева миновал Клим.
– Товарищ полковник, разрешите войти.
– Войдите. – раздался приглушённый массивом двери голос.
Через мгновение Клим оказался в маленьком кабинете, с письменным столом, шкафом со стеклянными дверцами и парой стульев. Справа в стене незаметно устроилась закрытая дверь, ведущая видимо в какое-то смежное помещение.
В кабинете, не считая Клима, присутствовали трое человек. Один сидел у стола слева от входа, другой справа. Оба были в форме работников метрополитена. За столом восседал просто огромный, коротко стриженный мужчина, в армейском камуфляже, единственным отличительным знаком на его форме был краповый берет небрежно засунутый под погон.
– Здравия желаю товарищ полковник. – выдал Клим.
Полковник медленно оторвал взгляд от какой-то схемы и прошил им Клима.
– Здорово, коль не шутишь. – голос Полковника работал на такой частоте, которая заставляет поджать хвост любого, не зависимо от сказанного.
Но Клим был не из робкого десятка.
– Шутить – здоровью вредить! – ответил Клим ухмыляясь.
– Что нужно?
– Ну вообще, хотелось бы попить, поесть и отдохнуть какое-то время.
– Ну что же попить можно. – задумчиво произнёс полковник. – Остаться и поесть нельзя. Очень много народа, чужих не принимаем.
– А как же «госрезерв»? – опять ухмыльнулся Клим. – У каждой станции есть доступ к «госрезерву».
Полковник и железнодорожники переглянулись. Краповик жестом отправил бойца за дверь.
– Кто ты? И что тебе известно про это? – голос Полковника стал ещё суровей.
– Я как и вы – «выживший». – уклонился от ответа Клим. – А про резерв слышал в бане, когда пил пиво с одним МЧСсовцем.
– И что же он говорил? – скептически прищурившись, подал голос железнодорожник сидящий с права.
– Ну вообще-то, вы собирались нас выкинуть со станции. – пошёл ва-банк Клим. – Пойду на «Политехе» с людьми пообщаюсь.
– Не бери на понт. – спокойно отозвался второй представитель метрополитена. – На «Политех» тебе не пройти, там на обеих путях туннельная «гермуха» сработала, так что это «конечная» – братуха… – он осёкся под испепеляющим взглядом Полковника.
