— Не знаю… Сколько я потом ни бродил по Ледяному городку — и днём, и ночью, больше я их не видел. Но они и так всё время стояли у меня перед глазами.
— А они были совсем-совсем такие, как у тебя на картине?
— Ну… Если и не совсем, то почти. Запомнил я их хорошо, но на картине всё получается немного иначе. Особенно люди.
— А почему?
— Потому что каждый всё видит по-своему. Вот к примеру, мы в Академии всей группой делали портрет с одного натурщика. Получалось пятнадцать совершенно разных портретов, хотя сходство удавалось передать всем. А многим даже удавалось передать характер.
— Этот мальчик похож на Таддеуша, — любуясь Снежным принцем, сказала Илана.
— Вот об этом я и толкую, — усмехнулся художник.
— О чём? — нахмурилась девочка.
Она прекрасно понимала, что имеет в виду Мартин, но не могла понять, чем ему не нравится Таддеуш Бельски.
— Этот юный альбинос голубых кровей действительно очень симпатичный мальчик, — примирительно сказал Мартин. — Но не каждый, кто ездит в карете с гербом, является настоящим принцем…
— Но они действительно похожи, — стояла на своём Илана. — У этого мальчика такие же белые волосы, как у Таддеуша…
— И как у тебя. И такие же, как у тебя, синие глаза. Знаешь, на этого снежного принца похожа ты, а не твой Таддеуш.
— Но он же такой красивый…
— Ты тоже. Просто пока это не все видят.
Илана промолчала. Зачем возражать тому, кто хочет тебя утешить?
Когда они с Мартином вернулись в гостиную, там уже царили мир и покой. Таня и Джереми сидели на диване и тихо беседовали, Джек и Ганс глубокомысленно сутулились над шахматной доской, а слегка осоловевшая от ликёра Лидия раскладывала карты — не иначе как опять собиралась гадать. Люцифер насмешливо косил на неё прищуренным жёлтым глазом, и Илане уже не первый раз показалось, что он знает о грядущем гораздо больше, чем все эти чудаки, которые так любят собираться по вечерам в домике под волшебными часами.
Глава 3. Принц Таддеуш и его прекрасная дама.
Таддеуш Бельски, учившийся двумя классами старше Иланы, был альбиносом, и родись он в менее состоятельной семье, ему пришлось бы в этой жизни несладко. Особи, лишённые пигмента, всегда слабее своих собратьев. Это касается любого вида, и человек тут не исключение. Другое дело, что совершенствовать свою природу он научился куда лучше, чем любая другая созданная Богом тварь. Физиологическая коррекция стоила очень дорого, но единственный сын графа и графини Бельски был смыслом их существования. Первые три года жизни Таддеуша прошли в клинике Института генетики. Его семье пришлось продать обширные земельные угодья на границе с Леброном, зато теперь мальчик был крепче и здоровее большинства своих ровесников. Глубинная корректировка зрения привела к изменению цвета радужной оболочки, и глаза Таддеуша из бледно-голубых превратились в ярко-синие. Его брови и ресницы благодаря стараниям хирургов-косметологов приобрели платиновый оттенок. В остальном же Таддеуш выглядел как альбинос — белокожий и беловолосый. Все говорили, что это придаёт его врождённой красоте нечто неземное. Илана была с этим полностью согласна. И хотя она привыкла считать себя уродиной, мысль о том, что у них с Таддеушем есть некоторое сходство, согревала ей душу.
Таддеуша Бельски никогда никто не дразнил. В конце концов, в его человеческой природе никто не сомневался. Да и небезопасное это было дело — дразнить мальчика, который с четырёх лет занимался борьбой тэ-кин-до в лучшем спортивном клубе Гаммеля. К тому же все знали, что семейство Бельски — одно из знатнейших в обитаемой вселенной. В школу Таддеуш приезжал в лёгком экипаже, запряжённом парой белоснежных лошадей. Старинные виды транспорта в последнее время считались особым шиком, а породистый конь стоил дороже аэробиля. Карету Бельски с гербом на правой дверце знал весь город. Герб изображал увитый белыми лилиями меч на серебристо-голубом фоне. Говорили, что родословная семейства Бельски восходит аж к двенадцатому веку, когда на планете Земля жили короли, рыцари и прекрасные дамы. Домой Таддеуш нередко ходил пешком — жил он недалеко от школы, и если на улице было не слишком холодно и не грязно, его родители не возражали против таких прогулок. Тем более, что Таддеушу нравилось провожать до дома Снежану Грундер, дочь одного из владельцев компании «Транс-Холод». Многоэтажный особняк Грундеров находился в двух кварталах от замка Бельски. Это был действительно замок, очень похожий на средневековый, хотя, конечно же, с самыми что ни на есть современными удобствами.
Обе семьи относились к этой дружбе более чем благосклонно, и если бы законы Германара не запрещали заключать помолвки лицам, не достигшим шестнадцати лет, родичи Снежаны и Таддеуша уже давно бы объявили их женихом и невестой. Бельски принадлежали к избранному кругу потомственных аристократов, а Грундеры по праву считались одним из богатейших семейств Галактики. В Германаре шутили, что браки старинных гербов с денежными мешками сейчас так же модны, как и в далёкую Эпоху Просвещения, правда, в те времена гербы были подлинными, а сейчас поддельных аристократов с купленными титулами развелось больше, чем шарлатанов-лекарей с купленными лицензиями. В конце концов, в Геральдической Канцелярии, где устанавливалась подлинность родословных, работали те же чиновники, что и везде. И точно так же брали взятки.
Илану не особенно волновала родословная Таддеуша. Утончённо-красивый и безупречно вежливый, он казался ей самым настоящим принцем. Он всегда уступал девочкам дорогу и ни с одной из них не был груб, даже с Иланой, которую вечно все дразнили. Стоит ли говорить, что все девчонки 7-й Гаммельской гимназии просто обожали Таддеуша Бельски, а все ученицы младших и средних классов мечтали с ним дружить. И разумеется, все втайне ненавидели "эту задаваку Грундер, которая вцепилась в него, как бульдог".
Бульдожью хватку Снежана унаследовала у своего папаши Отто Грундера, а внешность — у матери, которая до замужества была весьма известной манекенщицей. После помолвки Линды Сабей с владельцем компании «Транс-Холод» какой-то находчивый журналист назвал её Снежной Королевой. С этим громким именем Линда плавно перекочевала с обложек модных журналов на страницы "Светской Хроники". Не прошло и двух лет, как там стали регулярно появляться и фотографии её дочери Снежаны, которую тут же окрестили Снежной Принцессой.
Снежана Грундер гордилась этим именем не меньше, чем гордились своими родословными потомственные аристократы. Эта рослая голубоглазая девочка держалась с уверенностью человека, глубоко убеждённого, что ему должно доставаться в этой жизни всё самое лучшее. И естественно, самый красивый мальчик в школе должен дружить именно с ней, Снежаной Грундер. Впрочем, себя она тоже считала первой красавицей школы. Да и как же иначе? Ведь она была копией своей матери, а та в своё время выиграла всепланетный конкурс красоты.
