— О, добрый сэр рыцарь, я это прекрасно знаю, — рассмеялся Крафти. — Я всегда знаю, каким людям и что я могу говорить. Например, подобные слова никогда не вырвались бы из моих уст, будь я наедине с Черепахой.
Мойно, услышав свое прозвище, повернулся, и в его глазах действительно мелькнуло желание растерзать кого-нибудь. Убедившись, что ни рыцарь, ни тем более скоморох, особого энтузиазма в этом забавном деле не проявляют, он отвернулся, а Крафти продолжил как ни в чем не бывало.
— У меня очень длинный язык, признаю это. Но я дожил до своих лет только благодаря пониманию и природному чутью, кому можно говорить некоторые вещи, а кому нет. Хотя признаюсь, не хотел вас обидеть. Иногда мои мысли все же обретают звук быстрее, чем я успеваю заткнуть себя.
— Не обращайте внимания на Крафти, — вмешался Эдвар, — если бы его язык был метлой, то он за один день вымел бы все улицы столицы.
— Прекрасное сравнение, милорд, — засмеялся скоморох, откинувшись назад. — Вы определенно делаете успехи.
— Мой дядя, — повернулся к рыцарю Эдвар, — хотел сначала прогнать Крафти, пока не усышал, как тот язвит и сквернословит. С тех пор Крафти со мной. Дядя говорит, что каждый уважающий себя воин должен хорошо и со вкусом ругаться.
— Король Антурин никогда не был воином, но именно в его правление Кантия достигла наибольшего расцвета, — скромно заметил Иллиан.
— Поздравляю вас, милорд, — усмехнулся Крафти, — вы приобрели не только телохранителя, но и философа.
— Антурин, Горлок Падолур, Ирни Лойтелли — все они прекрасные короли, — тихо сказал мальчик, — но они не были из семьи Энтов. Люди говорят «Энт», а думают «воин».
— Благо, судьба уберегла лорда из Долины Сов, сделав его в очереди на корону аккурат после лошадки сира рыцаря.
— Действительно, — рассмеялся Эдвар, — корона моей голове не грозит. Я в очереди на престол тринадцатый или четырнадцатый.
— Тринадцатый, — кивнул скоморох. — Я думаю, милорд, коль уж корона нам не светит, надо попробовать себя на поприще Отца семьи.
Тут уже прыснули все, включая Иллиана. Даже Черепаха на секунду оглянулся с ухмыляющейся физиономией, но тут же нахмурился и повернул голову обратно. Мол, смех смехом, но и за дорогой следить надо.
Путь до долины Кричащих Сов из замка Соколиной Охоты занял в общей сложности четыре дня. За все это время, хвала Трем Богам, никаких неприятностей с отрядом маленького лорда не случилось. Может, дело в том, что вместе с людьми сира Эдмона, бывшими крестьянами Иллиана и собственно стражниками самого Эдвара набиралось почти четыре десятка пусть и не самых лучших, но все-таки вооруженных воинов. Тем более, когда такую процессию возглавляет громадный Мойно, желание поживиться за чужой счет пропадает почти сразу.
Внутри отряда отношения между его членами были непростыми. Воины, как и следовало предполагать, разбились на три группы. Наиболее угрожающе выглядели люди сира Эдмона — закаленные в боях ветераны, отборная военная элита в кольчугах с изображением могучего древа. Эдварцы, хоть и были одеты также, своими юными лицами и неуверенными движениями выделялись среди облаченной в доспехи братии. Но на фоне пожилых и оборванных крестьян Иллиана и эти солдаты выглядели более чем пристойно. Люди рыцаря замыкали шествие, бредя подле телег с провизией и прочей поклажей, словно нищие и убогие, бегущие за сильным войском в надежде на великодушно брошенный кусок хлеба или почерневшую медную монету. Лишь дубины и длинные костыли, заостренные на конце, говорили о некой причастности к этому небольшому отряду.
Люди в редких деревнях, попадающихся по пути, встречали разношерстное воинство довольно благосклонно. Семью Энтов, несмотря на крутой нрав правителей и особую задиристость некоторых лордов, любили. Это сир Иллиан ощутил на себе, когда в очередной раз ему преподнесли кувшин с крепким вином сразу после маленького сеньора. Виной всему было богатое сюрко на телохранителе с изображением древа, подаренное сиром Эдваром еще в замке Соколиной Охоты. А вот его людям пришлось тяжелее — хлеб тем, конечно, дали, ведь так приказал лорд, но вот перебродившую брагу, изрядно употребляемую остальными солдатами, не предложили. Да и вообще посматривали как-то искоса, с неодобрением.
Владения нового лорда оказались гораздо больше, чем говорил Крафтер. Хотя, возможно, скоморох имел в виду плодородную землю. В таком случае, огромная долина Сов, действительно была скудной на незатопленные участки, на которых хоть что-то можно было вырастить. Узкая, в два-три человека, но добротная дорога, расположенная на возвышенности, которую засыпал еще дед Алитори, петляла меж многочисленной чавкающей топи. Сов Иллиан не наблюдал, зато лягушек здесь водилось в изобилии. Уже после непродолжительной езды рыцарю казалось, что вокруг все молчит, а квакает лишь в его голове.
— Лягушек тут намного больше, чем сов, — обернулся Крафтер, угадав мысли телохранителя, — но согласитесь, сэр рыцарь, лучше быть лордом долины Сов, чем правителем обиталища квакушек. Хотя совы тут и правда есть.
— Вы уже были здесь? — догнал его Иллиан.
— Да, пару раз. Когда юный лорд ездил от своего дядюшки к своей матушке, — в тоне гаера сквозила ирония, — местечко спокойное и тихое. Такое тихое, что через три дня хочется в петлю лезть.
Иллиан не стал говорить, что некоторым тихие места нравятся. Этот фигляр опять начнет насмешничать или придуриваться. Да и внезапные события к продолжению разговора не располагали — кавалькада из немногочисленных всадников резко остановилась. Проехать вперед на лошади не было возможности, поэтому Иллиан спешился и поторопился к Мойно. Черепаха молчаливо посмотрел на Лейтли и указал пальцем в сторону болота. Там еле различались две смутные фигуры.
— Что там, Мойно? — подоспел сзади Эдвар.
— Люди, милорд, — нараспев, неожиданно мелодичным голосом, произнес Черепаха.
Иллиан посмотрел на Мойно, точно впервые увидел его. Вот тебе и немой. Лейтли перевел взгляд обратно на фигуры, издали они напоминали полузатонувшие в болоте коряги. Вот только одна из этих «коряг» периодически шевелилась.
— Корт, веревку! — обернулся и крикнул Иллиан.
Зверобой рыцаря, расталкивая столпившихся солдат, пробрался вперед, протягивая крепкую конопляную веревку и костыль.
— Можно послать кого-нибудь из моих людей, — вмешался Эдвар.
— Я сам схожу, милорд, — ответил Лейтли, обвязывая себя вокруг пояса. — Я довольно легкий, привяжите меня к лошади, Мойно возьмет веревку в руки. Если буду тонуть, он вытащит.
