Хватило бы и простого «стоять на месте», ребята.
Не то чтобы Уолтер был против хитростей – он и сам предпочитал именно их, – но не всегда же они нужны, право слово. Сейчас часовым не худо бы и показаться.
Будь это его шоу…
Но шоу уже не его. Даже в той мере, в какой было, когда он замещал Карла – в те давние дни, когда они водили летучий отряд.
Уолтер не скучал по тем дням. Питались они тогда всухомятку – чтобы рабовладельцы не заметили кухонного костра, спали вполглаза – всем ясно, что будет с тем, кто уснет крепко. То были времена напряженных дней и окутанных страхом ночей – и постоянных надежд, молитв, чтобы следующий рухнувший наземь, пробитый арбалетным болтом воин был просто следующим воином, а не любимым сыночком Эммы Словотской.
Нет, он не скучал по битвам.
Однако было в тех днях нечто, чего в последних годах просто не было. Нечто неуловимое.
Быть может, дело в том, что, когда ты рядом со всеми, и сердце бьется сильней, подумал Уолтер. Быть может – дело именно в этом.
«Ну ты и дурень», – сказал он себе. Есть такое старое китайское проклятие: «Чтоб ты жил в интересное время». Да, но в конце-то концов, поспешность суждений – свойство дураков.
Он сразу почувствовал себя лучше: Уолтер Словотский не станет выглядеть дураком – даже перед самим собой.
– Американцы говорят: «Те, кто беседует сам с собой, туги на ухо», – заметил Ахира, и Уолтер понял, что говорил хоть и тихо, но вслух.
Ударив коня пятками, он пустил его быстрой рысью и тихонько улыбнулся себе под нос, услышав позади ругань гномов, заставлявших пони тоже бежать быстрей. Гномы и лошади – даже такие добродушные, как те, что были под Гевереном и его отрядом – почти несовместимы.
– Вредное ты существо, Уолтер Словотский, – проговорил скакавший рядом Ахира. Под ним – единственным из гномов – была нормальная лошадь, хотя сказать, что он и его серый мерин хорошо уживаются, было затруднительно.
Но опять же – это Ахира. Он всегда выбирал серого мерина, с которым плохо справлялся. Его перебранки с конем были так же от него неотделимы, как лязг старой кольчуги и большая двойная секира, прикрепленная у седла.
Ничто никогда не остается прежним; в былые времена Ахира носил другой, меньший топор, который привязывал ремешками к своей невероятно широкой груди. Он сменил тот топор на больший, размером едва ли не с него самого.
– Эй, Уолтер, да неужто же… – На грубоватом лице гнома проступила сперва озадаченность, потом – широкая улыбка. – Да, точно! Ур-ра-а-а!…
– Ты что?
– У таможни – смотри! – Выругавшись, гном погнал коня галопом.
Большая бревенчатая хижина – таможня Приюта – для Словотского была пока что лишь расплывчатым пятнышком у самого горизонта, но Ахира наверняка что-то там углядел. Ясно, волноваться не о чем, иначе гном непременно поднял бы тревогу, и все же…
Привстав в седле, Словотский окликнул гнома, что правил открытой повозкой.
– Эй, Геверен! – Ударение у него попало на первый слог, – Я собираюсь догнать Ахиру. Можете отдохнуть малое время, если нужно…
– Короткий привал, – кивнул Геверен и расплылся в щербатой улыбке. – Совсем крошечный.
Шуточки Уолтера на тему «малости» совершенно не задевали гномов; они считали, что их рост – правильный, а вот люди слишком вытянуты вверх – не так, как эльфы, конечно, но все-таки.
– … но ты остаешься за старшего, – закончил Уолтер и добавил, вспомнив, что эти гномы прежде в Приюте не бывали: – Приготовьтесь к строгому досмотру, и чтобы без обид – я не хочу узнать, что вы причинили таможенникам какой-нибудь ущерб.
Гном засмеялся, кивнул и махнул рукой; Уолтер пустил лошадь вслед Ахире.
Ко времени, когда Уолтерова кобыла разогналась до галопа, они подскакали почти к самой таможне. Ахира, казалось, борется с каким-то парнем; другой, с кремневым ружьем на изготовку, наблюдал за ними.
Остановив на скаку коня и выхватив пистолет, Словотский спрыгнул с седла – и увидел, что Ахира тискает высокого, как взрослый, мальчишку лет пятнадцати-шестнадцати; тот растерянно хлопал гнома по спине.
– Черт побери – Джейсон Куллинан! – Словотский убрал палец с курка, отметив, что стражник хоть и расслабился, но не намного, и опустил карабин, только когда из домика таможни донеслось странно знакомое стрекотание.
Заросшая седоватой щетиной рожа высунулась из окошка и кивнула.
– Привет вам, Уолтер Словотский и Ахира. Добро пожаловать в Приют.
– Чтоб тебя… – пробормотал Словотский и перешел назад на эрендра. – Спасибо. Мы рады вернуться.
Гном выпустил юношу и повернулся к Уолтеру.
– Ты только взгляни, как вырос! А ведь в последнюю нашу встречу был совсем кроха.
Словотский кивнул.
– Да, всего-то вот такой. – Он подмигнул Джейсону и приподнял ладонь на фут выше Ахировой головы.
– Ты мне за это заплатишь, Уолтер Словотский! – с наигранной злостью заявил гном.
Джейсон шагнул к Уолтеру и протянул руку.
– Привет, дядя Уолтер, – произнес он – и прозвучало это слегка натянуто. Пожатие было крепким, но чувствовалось, что мальчик вкладывает в него силу большую, чем было бы нужно. Ладно, пускай – просто внешне он уже вырос, вон какой длинный, а внутренне еще нет. Похоже, в конце концов он вымахает под стать отцу; уже и сейчас глаза его были почти вровень с глазами Словотского.
Словотский покачал головой.
– Рукопожатием ты не отделаешься, сынок. – И он сграбастал Джейсона в медвежьи объятия, вздохнув про себя, когда в ответ юноша лишь слегка приобнял его.
– Черт, до чего же приятно видеть тебя, малыш. Как там все? – поинтересовался он, выпуская Джейсона.
Юноша улыбнулся.
– Отлично, как и несколько десятидневий назад. – Он выдержал паузу. – Уверен, отец и мама хотели бы, чтоб я…
– Конечно, конечно, и передай им наши наилучшие пожелания, когда их увидишь. А кстати – когда это будет?
Джейсон пожал плечами.
– Через пару-другую десятидневий. Эллегон должен забрать отсюда кое-что для отряда Давена и увезти Валерана…
Словотский улыбнулся.
– Вал здесь? Я не видел его с тех самых пор, как мы надели на твоего отца корону. – Хороший напарник в бою. И за бутылкой – тоже.
Джейсон нахмурился.
– Отец приставил его ко мне нянькой. – По его тону чувствовалось: он не считает, что нуждается в присмотре. Но тут же он просветлел. – И он учит меня драться – на мечах. Ну, как бы там ни было, Эллегон должен забрать его и Брена…
– Брена Адахана? Холтунского барона?
Джейсон в раздражении присвистнул: его перебивали уже во второй раз.
– Да, его. Отец отправил его сюда, чтобы он чему-то там научился у Рикетти, но больше – чтоб присматривать за мной, как и Валерана. – Пожатием плеч юноша дал понять, что не понимает, к чему за ним присматривать. – Но больше я не намерен это терпеть. А потом Эллегон заберет меня и Валерана, когда будет возвращаться: мы прокатимся с ним до Эвенора, он должен завернуть туда, и вернемся в Приют. Ну а теперь: зачем вы здесь?
