— Вижу, ты действительно кое-что знаешь о них. Как давно ты служишь Эрисфену?
— Магистр изволил купить меня полгода назад…
— Всего-то?
— Да, господин. Так вы не желаете выпить? Вино с пряностями уже почти совсем остыло.
Уберто встал с кресла, взял со столика кубок и вдохнул аромат.
— Пахнет приятно. Это какие-то особые пряности?
— Да господин. Я изучала кулинарию и виночерпие в Арсабе…
— Думаю, будет несправедливо, если я стану пить один. Отпей тоже.
— Что вы, господин, как можно, чтобы рабыня пила из одной чаши с королём.
— Королевское слово — закон… К тому же, — Уберто подмигнул, — никто кроме нас не узнает. А ты ведь никому не расскажешь?
— Ну, если господин так настаивает… — девушка неуверенно покосилась на чашу, — но я не думаю, что достойна подобной щедрости.
— Красивая женщина всегда достойна щедрости, а ты красива. Пей.
Ликна робко улыбнулась и приняла чашу чуть дрожавшими пальцами.
— Какая тяжёлая… ой…
Кубок выскользнул из узких чёрных ладоней и с грохотом покатился по дощатому полу. Тёмно-красные струйки разбежались в разные стороны.
— Какой ужас!!! Господин простите меня. Я немедленно сделаю новое. Умоляю, простите…
— Не надо. Я не слишком хочу пить.
— Я виновата, господин. Прошу вашей милости.
Девушка упала на колени к его ногам и, дрожа, склонила голову к полу.
— Поднимись…
Уберто отошёл назад и сел в кресло, внимательно разглядывая застывшую фигурку.
— Я виновата… — продолжала лепетать съёжившаяся в комок девушка.
— Встань! — рыкнул Уберто, — и брось кинжал… не в меня.
— Ты умный, — Ликна выпрямилась, — обычно они пытаются поднять меня и успокоить…
— Я похож на самоубийцу?
— Пока не очень…
— Кинжальчик-то положи.
Девушка оценивающе посмотрела на сидевшего перед ней короля. Потом разжала пальцы. Небольшой воронёный стилет упал на пол.
— И толкни его… ножкой. Чтобы откатился, — уточнил король.
Ликна резко дёрнула ступнёй. Захваченный пальцами ноги клинок пролетел через комнату и с глухим стуком воткнулся в спинку кресла, где только что находилась шея Уберто. Пригнувшийся король выпрямился.
— Вообще-то я люблю настырных. Но не сейчас.
Он поднялся с кресла.
Девушка попятилась.
— Думаю самое время продолжить рассказ в той части, где говорится о магистре Эрисфене…
Девушка оскалилась и резко выбросила руки с растопыренными пальцами в сторону короля. Тот пошатнулся, словно от удара, отступил на несколько шагов, но устоял на ногах, замотав головой будто оглушённый. На лице афиррийки появилось озадаченное выражение.
Уберто перестал мотать головой, выхватил из кармана длинную блестящую цепочку и прыгнул. Ликна попробовала увернуться, но король ухватил её за волосы, задрал голову и захлестнул цепочку вокруг шеи.
Вокруг кончиков чёрных пальцев девушки вспыхнуло едва заметное свечение, но тут же погасло. Она схватилась за цепочку и постаралась освободиться. Уберто закручивал цепочку всё плотнее, но отчего-то багровыми пятнами пошло его собственное лицо, на висках набухли вены, а на лбу выступили крупные капли.
На несколько мгновений оба застыли в неподвижности, потом тело девушки расслабилось и обмякло. Король выпустил цепочку, выпрямился, и, тяжело дыша, прислонился к стене, часто моргая налившимися кровью глазами.
Дверь с грохотом распахнулась.
— Я же просила не шуметь! Неужели нельзя проявить хоть каплю уважения и приличий. Я уже не говорю, что прибегать в этом деле к магии это просто… просто… Что здесь происходит?! Берт? Берт! Ты в порядке?
— В полном, — едва слышно просипел Уберто, — чтобы какая-то паршивая ведьма смогла меня завалить…
— Паршивая ведьма?
— Я не тебя имел в виду, Мели…
— Какая же я дура! Я же подозревала! Подозревала! И ничего не сделала. Она же могла тебя убить!
— Кишка у неё тонка…
— Ты самоуверенный болван, Берт. На тебе же лица нет. Тебе немедленно нужен лекарь. Срочно! А эта гадина? Ты её убил?
В ответ лежавшая на полу чёрная девушка едва слышно застонала.
— Она ещё жива…
Мелиранда завертела головой, пытаясь что-нибудь найти. Потом, заметив массивный табурет, схватила его за ножку и попыталась замахнуться.
— Сейчас я её…
— Погоди, Мели. Мне нужно с ней поговорить…
— Ты в своём уме, Берт? Она тебя чуть не убила! Она чародейка!
— Ты тоже. Вот и займись.
— Сначала мне нужно заняться тобой…
— Я в порядке…
— Ты в зеркало посмотри… в порядке он.
Мелиранда снова замахнулась табуретом.
— Погоди. Всё таки она полезнее нам живой. Мне очень хочется поговорить с ней про магистра…
— Ладно, — женщина опустила табурет, — ты уверен, что визит к лекарю может подождать?
— Я уверен, что смогу без него вообще обойтись…
— Ну уж нет. Как только скрутим эту тварь — к врачу и никаких возражений.
Уберто испустил несколько странных хлюпающих звуков.
— И что здесь смешного, позволь тебя спросить?
— Из тебя выйдет шикарная королева, Мели…
— Прости, что?
— Нет, ничего. Не бери в голову. Я пошутил.
Баллита подошла к дереву. Среди городских трущоб оно выглядело чужеродным. Огромное, узловатое, начинавшее уже понемногу засыхать. На стволе ещё виднелись узоры, нанесённые известковой краской. Среди орнаментов с трудом, но проглядывались древние символы — оленья и волчья голова, сова и ворона.
Она положила ладонь на кору. Тёплая. Наверное, солнце. Старики бы сказали — «жизненная сила». Или ещё что-нибудь на своём языке. Баллита когда-то немного знала его, но забыла. Зачем древний язык в городе? С кем на нём говорить? С деревом? Оно поймёт и так. Если, конечно, умеет понимать. Старики говорили, что умеет. Что дерево это не просто дерево. Это символ единства мира, корни которого змеятся в подземелье, ствол опирается на землю, а ветви уходят в небо. Красивый символ. Ничем не хуже прочих. Они вообще много что говорили. Старики. Но их больше не осталось. Город переваривает чужих, а экклесия косо смотрит на тех, кто поклоняется дереву… Но сейчас ей нужно было сюда прийти и вспомнить стариков.
— Маш айлай.
Баллита обернулась. Перед ней стояла щуплая девушка с длинными, огненно-рыжими волосами и большими зелёными глазами. Походная одежда была непривычного покроя с узором из листьев.
— Простите, что?
— Приятно видеть, что кто-то помнит… — рыжая дружелюбно улыбнулась.
— Ты не здешняя, — уточнила Баллита.
— Да. Вы догадались по моему акценту?
