– Конан, как ты прав! Это какое-то древнее начертание, поэтому я немного запутался… Другая система связей смыслов и иные символы ассоциаций…
– Хватит мудреных слов! Что тут написано?
– Так, смотрим дальше… – Кхитаец некоторое время прикидывал и так, и эдак, шевелил в воздухе пальцами, один раз сильно дернул себя за прическу, отчего оттуда выпала вощеная табличка и маленький кинжальчик для разрезания бумаги.
– У тебя там, часом, нет какой-нибудь медовой лепешки или куска доброй свинины? – спросил Конан, указывая на волосы кхитайца.
– Что? – Рассеянный взгляд ненадолго устремился на варвара, но поскольку ответа не последовало, кхитаец опять уткнулся в надпись. Он совершенно не заметил шутки и не оценил ее. Конан чувствовал себя лишним в этом мире.
Несколько лягушек шумно обменивались впечатлениями, сидя на камнях и раздувая широкое горло. Некоторое время Конан чувствовал растущее раздражение, но потом вдруг понял, что эти лягушки напоминают ему наемников в таверне, когда те похваляются количеством награбленного и наперебой рассказывают о женщинах, которыми они овладели. Это насмешило Конана и отчасти примирило с действительностью.
Тем временем кхитаец испустил вопль, который перепугал лягушек и вызвал шумный переполох в ветвях деревьев. Несколько птиц поднялись в воздух, а обезьянки так и брызнули в разные стороны, и их пушистые хвосты замелькали в просветах между стволами.
– Я понял! Понял! – кричал Тьянь-По.
– Тише, учитель По, – ядовитым тоном заметил Конан. – Столь шумное проявление чувств не подобает тому, кто близок к просветлению.
– Заткнись, глупый варвар! Заткнись и слушай! – ликовал Тьянь-По. – Если тебе ведома радость научных открытий…
– Скажем так – мне ведома радость открытий, – сказала Конан. – Насколько они научны – тут еще можно поспорить. Например, научное открытие надежно запертой двери в доме какого-нибудь подозрительного богатея так веселит мое сердце, что я…
– Смотри! – не слушая, перебил кхитаец. – Тут все рассказано. Хлависа – так ее зовут? Удивительная история! Я расскажу тебе. Садись удобнее.
– Неужели тут так много всего понаписано? – удивился Конан. – Сколько смысла можно вместить в несколько странных закорючек!
– Таково свойство письменности. Она сворачивает время и пространство, делает жизнь компактной, так что результаты многолетних размышлений мудреца можно уместить на крошечном клочке бумаги и унести с собой в изгнание, – назидательно молвил Тьянь-По.
Но на варвара эти слова не произвели должного впечатления. Он только рукой махнул.
– Да брось ты, Тьянь-По! Я знавал немало людей, чью философию без всякой письменности можно уместить в два-три слова. Например: «грабь», или «обманывай», или «все люди – мерзавцы».
– Я говорю о великой философии, о глубоких и мудрых мыслях, о богатом жизненном опыте, – возразил Тьянь-По.
В синих глазах Конана сверкнули искры.
– Лучше не спорь, кхитаец. У тех ребят тоже богатый жизненный опыт.
– Ты будешь слушать? – рассердился вдруг Тьянь-По.
Конан кивнул молча, чтобы не развязывать нового спора.
И кхитаец начал.
– Хлависа – странное дитя. Она родилась от союза драконицы и смертного человека, вендийского купца, который нашел на берегу моря жемчужину… Точнее, эту жемчужину нашел пловец, искатель жемчуга, а купец заплатил за нее очень большие деньги. Жемчужина была исключительно большой, размером с кулак взрослого человека…
Конан украдкой посмотрел на свой кулак и вздохнул, прикинув, сколько может стоить жемчужина такого размера.
– Она была овальной и по форме напоминала яйцо.
– Позволь, я догадаюсь, – вставил варвар. – Она и оказалась яйцом.
– Да. Оттуда появилась драконица, удивительной красоты золотая змейка с изумрудными глазами. Она выросла в доме купца как родная дочь.
– Как такое возможно? – удивился Конан. – Впервые слышу, чтобы змею растили как родную дочь.
– Она была разумна и обладала речью, – сказал кхитаец. – У купца был также сын. Да, да, ты правильно догадался. В один прекрасный день это случилось. Юноша не устоял перед чарами драконицы.
– Вот объясни, каким образом возникает подобная страсть? – не выдержал Конан. – Ты ученый человек, владелец множества чужих жизненных опытов, записанных на бумагу. Что ты можешь сказать мне об этом?
– Драконы обладают особой магией. Они умеют так воздействовать на человека, что в нем вспыхивает неудержимое желание. Драконы – собственники. Они любят владеть вещами и человеческими душами. Поэтому юная драконица не упустила молодого купца и завлекла его к себе. Вскоре она родила дочь – такую же очаровательную золотую змейку. Но у змейки имелась одна особенность: после десяти лет она начала превращаться в девочку. Поначалу человеческим ребенком маленькая драконица оставалась всего несколько дней, а большую часть времени проводила в обличий дракона. Но затем этот срок начал удлиняться и с наступлением полной половой зрелости драконица превратилась в человека. Лишь на несколько дней, которые совпадают с новолунием, она обретает обличие дракона.
– А где же мать-драконица?
– Живет со своим супругом. Ради нее он накопил несметные сокровища. Их дом – в Вендии, только не там, где ты был, а в другом городе. Здесь не указано, в каком именно. Хлависа в облике дракона летает навещать родителей.
– Ну надо же! А что ей нужно было от меня? -- спросил Копан.
– Тебе видней, чего она хотела, – хитро прищурился Тьянь-По. – Ты помнишь, как вы познакомились?
Конан кивнул. Он вдруг понял, что кхитаец совершенно прав. Его повлекло к этой женщине с первого же мгновения, как только он ее увидел. Она захотела его, захотела обладать им… Как всякий дракон, она ненавидела препятствия. Она не знала слова «невозможно». Изумрудные глаза, в которых утонул варвар, так и стояли теперь перед его внутренним взором.
– Она хотела меня, да, – проговорил он. – И я хотел ее. Но я даже не помню, случилось ли между нами то, к чему мы оба так стремились. Я провалился в небытие.
– Хлависа неправильно рассчитала время. Ее превращение случилось чуть раньше срока. Она едва успела добежать до своего укрытия, я думаю. Слуги знали, что в доме посторонний, поэтому запечатали дверь магической печаткой. Но ты забрался в подземелье и выпустил дракона. Один из слуг поплатился за это жизнью.
– Да, не повезло бедняге, – сказал Конан, без особого, впрочем, раскаяния. Валяющийся в ногах перепуганный вендиец не вызывал у него сочувствия.
– Что теперь? – спросил кхитаец, возвращая Конану ларец.
– Ты разобрался, что это такое?
– Да. Здесь хранится волшебная вещь, которая позволит превратить Хлавису в человека – уже навсегда. Эта вещь очень драгоценна и в то же время исключительно опасна. Девушка, возможно, хотела стать человеком. Не исключено, что она устала от своей двойственной природы.
