— Камбуз подозрительно пуст! Эй, Оливье, очнись! Где провиант?
Старик с трудом разлепил веки, посмотрел на Фрэнсиса, на Роберту, не соображая, где находится.
— У внука спросите, — дрожащими губами сказал он, снова погружаясь в сон.
Искать парня долго не пришлось: он сам прошел мимо, пухлыми пальцами застегивая потертый мундир. Бросив на них презрительный взгляд, он поправил очки и вышел на улицу.
Перевернув маленькую кухню вверх дном, они отыскали странную крупу синеватого оттенка.
— Ну, это точно несъедобно, — разочарованно сказал Фрэнсис.
— Много ты понимаешь! — Роберта закатала рукава.
— Ты умеешь готовить? — удивился Фрэнсис.
Спустя полчаса Роберта поставила на стол котелок со странной жижей, которую она назвала настоящей пиратской похлебкой. Оливье моментально протрезвел, шумно принюхиваясь к разлившемуся по кухне аппетитному запаху.
— Итак, какие планы? — спросила Роберта, косясь на старика, который уже уминал варево за обе щеки.
— В моей команде будешь коком, — решил Фрэнсис.
— Да ни за что!
— А меня возьмешь? — спросил Оливье.
— А что умеешь?
— Старый морской волк умеет всё!
— Тогда беру.
— Приказывай, капитан! — громыхнул Оливье. Непонятно, откуда в старике взялось столько живости.
— Пришло время навестить Бланкальер.
— Фрэнсис, ещё рано! — воскликнула Роберта.
— Не перечить капитану! — Оливье крикнул во весь голос, так, что у Роберты заложило уши.
— Спасибо, Оливье.
— Фрэнсис, рано ещё, тебя же убьют! — снова заговорила встревоженная Роберта, — это же настоящий военный форт!
— Пока иду на разведку, — пояснил Фрэнсис.
— Слава богу, — успокоилась пиратка. — На острове можно найти одежду? — спросила она спустя минуту, смущенно разглядывая изодранную куртку и потрепанные сапоги.
— Тут не столица, — покачал головой Оливье, доедая остатки похлебки, — такого добра нету. Но если капитан прикажет, можем награбить с проходящих судов.
— Позже, — пообещал Фрэнсис.
Роберта одернула куртку:
— А постирать-то можно?
— Это пожалуйста, — сказал Оливье.
Фрэнсис встал:
— Слушай капитанский приказ! — торжественно сказал он, — Оливье!
— Здесь!
— Сегодня ты оказываешь помощь Роберте, коей необходимо привести в порядок себя.
— Ничего мне не надо помогать! — возмутилась она.
— Есть, капитан! — громко произнес Оливье.
— Я отправляюсь на разведку, — закончил Фрэнсис.
Когда он, насвистывая веселую мелодию, ушел, Роберта сказала Оливье, что ей нужно помыться, и если он станет подсматривать, живым не уйдет. В ответ Оливье поклялся всеми морями на свете, что даже не задумывался о чем-то подобном.
Фрэнсис шагал к мрачной крепости, возвышающейся над островом на фоне темного неба. Дорожная пыль садилась на башмаки, над головой кричали чайки. С каждым шагом форт можно было разглядеть все лучше.
Фрэнсис встал как вкопанный — ничего подобного он никогда не видел. Из стен тюрьмы торчали иглы. Длинные, черные и очень острые. Сотни тысяч игл, каждая с метр длиной, усеивали стены и крышу. Укрепление напоминало ощетинившегося дикобраза. Фрэнсис подошел вплотную, рассматривая удивительное сооружение. Он аккуратно коснулся одной из игл пальцем. Только каменная кожа не позволила острию раскроить плоть до кости. Фрэнсис огляделся — куда ни глянь: шипастые стены и ничего больше. Входа нет.
«Что за чертовщина? — подумал он, смотря по сторонам, — как же войти?»
Позади осталась пыльная дорога, кругом лежали серые камни, а спереди торчали иголки. В воздухе пахло грозой, первый раскат грома донесся издалека. Хотя было утро, стало темно, как после заката. Черные грозовые тучи заволокли небосвод. На западе полыхнула зарница.
«Но вход-то должен быть!» — Фрэнсис пошел вдоль стены, а черные иглы замелькали сбоку.
Через полчаса, когда Фрэнсис уже подумал, что сделал оборот и пошел по второму кругу, он заметил плешь в бесконечных рядах игл. Удивительные кованые ворота. Ни ручки, ни замка — закрыто наглухо. Тщательно осмотрев створки, Фрэнсис убедился, что снаружи их не открыть, и забарабанил кулаком. Гулкие звуки ударов разнеслись по коридорам темницы.
— Ну, чего стучишь!? — из распахнувшегося окошка донесся сварливый старушечий голос.
— Бабуля, — позвал Фрэнсис, — отпирай замок.
— Сдаешься с поличным? — старушка с любопытством разглядывала лохмотья Фрэнсиса, морщинистое лицо почти выползло из окошка. Сильно уж привратница хотела разглядеть, во что обут бродяга.
— Пока нет.
— Кто такой?
— Пират на службе Его Величества, — соврал Фрэнсис.
— Чего надобно? — по тону старушки было слышно, что она не поверила ни единому слову.
— Решил проверить, в каком состоянии находится форт Бланкальер.
— Ну и как, проверил?
— Снаружи проверил, как там внутри?
— Слава Короне, все как должно.
— Не хворай, — попрощался Фрэнсис, понимая, что ловить ему тут нечего.
Скоро он вышел обратно на пыльную дорогу, на которую уже упали первые капельки дождя. Он засвистел мелодию печальной пиратской песни о нелегкой судьбе моряка, как вдруг хлынул дождь. Спустя минуту-другую Фрэнсис промок насквозь и пошел не торопясь, шлепая по лужам. Напоследок он обернулся, посмотрев на форт сквозь пелену ливня.
Сопя и хлюпая носом, Фрэнсис вошел в дом Оливье. Вода потоками стекала с одежды, на башмаках комьями налипла грязь. Фрэнсис остановился, не решаясь пройти дальше.
Навстречу вышли Роберта и Оливье. Удивительно, но они уже успели сдружиться. Старик в пиратке души не чаял и называл не иначе как внучкой. Роберта была с расчесанными волосами, мутного цвета рубашка стала белой, а куртка и штаны оказались аккуратно заштопаны. Но самое интересное состояло в том, что и Оливье, ещё вчера выглядевший как последний бродяга, теперь красовался в чистом, хотя и потертом камзоле и красных шароварах. Борода морского волка была тщательно вычесана, а волосы зализаны набок.
— Выведал что-нибудь? — спросила Роберта.
— Вас не узнать, — Фрэнсис растерянно улыбнулся, — Роберта, что ты сделала с Оливье!?
Старый морской волк важно потер жидкую бороденку:
— Только капитан в лохмотьях, — сказал он, покачав головой.
Фрэнсис оглядел на себя: одежда порвана, вся в грязи и промокла насквозь.
Распахнулась дверь: с дождя пришел внук. Закрываясь, скрипнул зонтик, чавкнули грязные сапоги. Парень презрительно посмотрел на Фрэнсиса, потом на Роберту, и, наконец, его взгляд упал на Оливье.
