Краем глаза Гарион заметил какое-то движение. Полгара выскользнула из палатки, где безмятежно спал Дарник. На ней был белый плащ, сиявший в свете луны столь же ярко, как вечные снега на далекой вершине. Она некоторое время постояла, любуясь величественным зрелищем, потом повернулась к палатке.
— Дарник! — шепотом позвала она. — Выйди и погляди!
Из палатки показался Дарник. Он был обнажен до пояса, и серебряный амулет на его груди сверкал в лунном свете. Он обнял Полгару за плечи, и оба они замерли, упиваясь волшебной красотой этой изумительной ночи.
Гарион уже собрался окликнуть их, но что-то его остановило. Этот момент был слишком интимным для супругов, чтобы посторонний мог позволить себе вмешаться. Некоторое время спустя Полгара потянулась к уху мужа и что-то зашептала, и они оба с улыбкой рука об руку направились к своей палатке.
Тихонько опустив полог палатки, Гарион вернулся туда, где расстелены были его одеяла.
Постепенно, когда путники взяли направление на юго-запад, лес стал меняться. Пока они ехали по горам, их окружали лишь хвойные вечнозеленые деревья да кое-где попадались купы тонких осинок. По мере приближения к подножию величайшей в мире горы им все чаще стали встречаться березы и вязы. И вот наконец они въехали в дубовую рощу.
Проезжая под сенью развесистых ветвей вековых дубов, Гарион невольно вспомнил Лес Дриад в южной Толнедре. Он взглянул в лицо своей миниатюрной жене и тотчас же понял, что сходство это не ускользнуло и от нее. Сенедра пребывала в состоянии мечтательной созерцательности — казалось, она вслушивается в голоса, внятные ей одной.
Однажды в ясный солнечный полдень они нагнали еще одного путника — седобородого старца, облаченного в одежду, сшитую из оленьих шкур. Орудия, торчащие из переметной сумы на спине покорного мула, выдавали занятие их владельца — золотоискатель, один из тех бродячих отшельников, ищущих покоя и уединения вдали от мирской суеты. Старик ехал верхом на косматой лошаденке, такой низкорослой, что ноги всадника почти касались земли.
— Значит, мне не послышалось, что кто-то едет следом за мной, — сказал он, поравнявшись с Гарионом и Закетом, облаченными в кольчуги и шлемы. — Вообще-то в этих лесах мне редко кто-то попадается — ну, из-за проклятия и всего такого прочего.
— Я полагал, что проклятие относится исключительно к гролимам, — сказал Гарион.
— Почти все считают, что доискиваться истины себе дороже. А вы куда путь держите?
— В Келль, — ответил Гарион. Он не видел никакого смысла делать из этого тайну.
— Надеюсь, вы едете по приглашению. Жители Келля не обрадуются чужеземцам, которым втемяшилось в голову явиться туда незваными.
— Там знают, что мы едем.
— Тогда все в полном порядке. Странное местечко этот Келль, и народец там необычный. Впрочем, долгая жизнь подле этой горушки хоть кого сделает странным… Если не возражаете, я поеду с вами до самого поворота на Баласу — это в нескольких милях отсюда.
— Чувствуй себя вполне спокойно, — сказал Закет. — А почему ты не моешь золото? Сейчас для этого самое что ни на есть подходящее время.
— Я прошлой зимой крепко застрял в горах, — принялся объяснять старик. — Вскоре у меня вышли все припасы. И потом, я стосковался по беседам с людьми. Лошадка моя и мул — прекрасные слушатели, но вот собеседники никудышные, а волки так быстро бегают, что и с ними разговора не получается. — Старик поглядел на волчицу и ко всеобщему изумлению обратился к ней на ее языке: — Здорова ли ты, матушка?
Акцент его был ужасен, да и фраза выстроена не вполне правильно, но говорил он, без сомнения, по-волчьи.
— Потрясающе! — Волчица слегка оторопела, но ответила на традиционное приветствие: — Волчица всем довольна.
— Брат рад это слышать. А как случилось, что ты путешествуешь с двуногими?
— Сестра примкнула к ним некоторое время тому назад.
— А-а-а…
— А как удалось тебе овладеть языком волков? — спросил Гарион.
— Так ты его тоже понимаешь? — Старика это открытие отчего-то очень обрадовало. Он поудобнее уселся в седле и сказал: — Я почти всю жизнь свою провел поблизости от волков. А правила вежливости велят выучить язык ближайших соседей. — Старик ухмыльнулся. — Честно говоря, поначалу я ни черта не понимал — но если долго вслушиваться, начинаешь в конце концов кумекать, что к чему. Лет пять тому назад я целую зиму прожил в волчьем логове. Это здорово помогло.
— И они вот так запросто позволили тебе жить вместе с ними? — усомнился Закет.
— Звери довольно долго ко мне привыкали, — признался старик, — но я был им небесполезен, вот они и приняли меня.
— Небесполезен?
— В логове было тесновато, а у меня при себе инструменты. — Старик указал на переметную суму. — Я расширил пещеру, и волкам это пришлось по нраву. Ну, а позднее я приглядывал за щенками, пока старшие охотились. Чудные ребятки! Играли, словно котята. Позже я пытался поладить таким же манером с косолапым. Ничего из этого не вышло. Мишки — чересчур высокомерные создания. Предпочитают держаться особняком. А олени слишком легкомысленны, чтобы с ними дружить. Так что лично я предпочитаю волков.
Лошаденка у старика была не очень быстроногая, и вскоре их нагнали остальные путники.
— Ну как, посчастливилось? — спросил Шелк, кивая в сторону сумы с инструментами.
— Худо-бедно, — уклончиво отвечал седобородый.
— Прости меня, — извинился Шелк. — Я и не думал допытываться.
— Ничего, друг. Я сразу увидел, что ты парень честный.
Бархотка, услышав эти слова, презрительно фыркнула.
— Я ответил тебе по привычке, — продолжал золотоискатель. — Не слишком разумно рассказывать всем и каждому, сколько золота тебе довелось намыть.
— Вполне тебя понимаю.
— Я никогда не держу при себе много золота, когда спускаюсь на равнины, беру ровно столько, чтобы хватило закупить все необходимое. А остальное надежно прячу в горах.
— Зачем ты этим занимаешься? — спросил Дарник. — Ну, я имею в виду, почему ты всю жизнь посвятил поискам золота? Ты же все равно не сможешь потратить всего, что отыщешь. Тогда ради чего все это?
— Надо же чем-то заниматься, — пожал плечами старик. — Человек распускается, не имея дела в жизни. — Он вновь хитро ухмыльнулся. — И потом, когда находишь в ручье самородок, чувствуешь такое волнение… На золото просто приятно смотреть.
— В самом деле, — искренне согласился Шелк. Старый золотоискатель поглядел сперва на волчицу, потом на Белгарата.
— По ее поведению можно заключить, что именно вы здесь главный, — отметил старик, обращаясь к волшебнику.
