— Стингер, ты чего, настоящий русский офицер должен мужественно преодолевать все трудности, включая холодную воду.
— Русский офицер последние сто лет должен быть пьян до синевы и слегка выбрит. Народ, есть предложение макнуть командира. Зуб даю, этот гад знал…
И Стингер прыгнул вперед, пытаясь захватить майора за руку.
— Эй, отставить макать командира. — Только и успел крикнуть тот, отпрыгивая в сторону.
Тирли с Комаром одновременно рванулись сзади, стараясь захватить командира за ноги. Ну и все, сейчас они его завалят, схватят и окунут… Однако я поторопилась, сбить-то майора с ног удалось, но вот из захвата он вывернулся, каким-то невероятным финтом вновь оказался на ногах, и все вчетвером принялись носиться по двору. А вот теперь они уже не отрабатывали связки ударов, а дрались по-настоящему, ну почти. Понятно, что калечить друг друга люди не собирались, но трое воинов всерьез пытались поймать майора, а он уворачивался, расшвыривая преследователей в разные стороны. Троица же, несмотря на постоянные падения в пыль двора, действовала весьма слаженно, умело старалась оттеснить своего командира в угол и лишить его пространства для маневра. Закончилось все весьма неожиданно: майор, отбиваясь от троицы, совершенно забыл про Потапыча или просто не принимал его в расчет, однако здоровяк подстерег момент, когда командир пробегал мимо, ловко ухватил его и плюхнул спиной вперед в лохань с водой. Майор все же весь в воду не упал, а каким-то рывком умудрился оттуда выпрыгнуть. Впрочем, все равно, окунуться с головой ему пришлось, да и майка насквозь промокла.
— Одно утешает, — добродушно проворчал он, стягивая мокрую одежду, — вам теперь тоже по новой мыться.
Я расхохоталась, ну не было у меня больше сил сдерживаться.
— Вот, а может, и рогатую макнем, тогда никому обидно не будет, — развернулся ко мне майор. Ой, а с них ведь станется, и мне, наверное, от них не убежать. Я побыстрее захлопнула дверь и задвинула задвижку. Надеюсь, дверь ломать они все же не станут, а то надежной она ну никак не выглядела. С улицы донесся дружный хохот.
Пока мылась, прокручивала в памяти их возню. Хаос, и эти люди на полном серьезе говорили, что не умеют драться. Я бы ничего подобного повторить не смогла. И это при том, что и быстрее, чем они, и сильнее, ну или по крайней мере не слабее их. Понятно, что сейчас они возились по-дружески, демон, а как же они тогда убивают? Сейчас мои спасители еще больше стали напоминать не людей, а моих соклановцев-тифлингов, и не молодежь, а самое старшее поколение, мастеров и дядиных друзей.
Ну хоть в чем-то удалось настоять, завтракать я погнала людей в общий зал. В конце концов, я же и с Шебом хочу поболтать, и вообще, нам еще минимум четыре дня сидеть в Перевальном, пока мне плечо вылечат, что теперь, из номера не вылезать? По утреннему времени в зале было пусто. Только устроились за столиком поближе к стойке, и я попросила Шеба, с утра занявшего боевой пост, принести завтрак на всю компанию, как Стингер ткнул пальцем куда-то в направлении стойки и радостно завопил:
— Ой, командир, смотри, какая прелесть, один в один как на картинках. Шелли, это кто такое?
Я недоуменно уставилась на стойку. Что там вызвало такую радость у человека? Ну бочонки с сидром и пивом, так сидр нам уже принесли, ну лошани Хильдов дрыхнет. Точнее, дрых, привлеченный криком человека, он поднял голову и стал недовольно осматриваться, выясняя, кто здесь шумит.
— Да, кошак шикарный, пока ты его своими воплями не разбудил, я не мог понять, где у него голова, — согласно кивнул майор. — Шелли, и правда, что это за животное?
— Ты лошани имеешь в виду? — уточнила я. — Только не называй его животным, а то он жутко обидится. Гарто невероятно самолюбив.
— Он что, тоже разумный? — Стингер стал приглядываться к лошани с каким-то подозрением.
— Ну… не совсем. Ой, у вас таких нету, что ли?
— Похожие есть. Манулами зовут, наши-то точно животные, хотя и довольно сообразительные, — ответил мне майор. — А как это не совсем?
— Ну-у-у, так сложно объяснить. Это все же, наверное животное, но очень-очень умное. Пожалуй, можно даже сказать, что личность, но… В общем, наша наука их разумными не признает. Гарто, извини меня, пожалуйста.
Лошани зевнул, показав клыки, не хуже чем у т’сареш, презрительно тряхнул усами, снова спрятал морду где-то у себя на брюхе и опять принял вид здорового кома серой шерсти. Люди продолжали смотреть на меня непонимающе.
— Ну вот есть у нас такие существа, — вздохнув, стала объяснять я. — Живут в лесах, в основном здесь, на севере. Жуткие единоличники, ни одного хищника на свою территорию не пускают, других лошани тоже. Как исключение — раз в смену по весне встречаются с самками. Всеядны, предпочитают мясо, но вообще могут есть практически все. Очень умны… Но почему, собственно, начались споры о том, разумны ли они. Их много раз пытались приручать… Но у кого-то выходило, у кого-то нет. В итоге выяснилось, что слово «приручение» тут не подходит. Лошани сами выбирают себе друзей. И живут с ними. Ну и со временем выяснилось, что каждый лошани — это личность, полноценная, как у разумных. Прекрасно понимают речь, причем так же, как и разумные, различают разные языки. Маги пытались ставить эксперименты и доказали, что лошани понимают именно слова, а не интонации, с которыми слово произносится. В придачу ходят слухи, что они владеют зачатками ментальной магии. Ну и до кучи — на них самих никакая магия не действует, даже лечебная, да что там, даже вероятностники ничего с лошани сделать не могут.
— Так, а все-таки, почему вообще зашла речь об их разумности? — спросил жрец. — И почему про них ходят в основном слухи, например, о том, что они телепаты?
— Ну-у-у, так трудно сказать. Просто люди, с которыми лошани дружат, общаются с ними, как с разумными. Но поступки лошани показывают, что они все прекрасно понимают, не как дрессированные животные, а как другие разумные. А насчет слухов… Тут вот в чем дело, дружба-то обоюдная. Не бывает так, чтобы лошани дружил с человеком, а человек с ним нет. А кто позволит проводить эксперименты на своем друге? Да и не распространяются друзья лошани о своих компаньонах. Не знаю почему. Попробуйте Хильд расспросить, сами поймете…
— А как тогда с дикими? — спросил Стингер.
— Ты дикого найди для начала. А потом еще поймай. Я же говорю, они никого на своей территории не терпят, разумных в том числе. И дерутся до последнего. Причем не как животные, а как полноценные воины. Засады, ложные отступления… Поговаривают, что они даже примитивные ловушки сооружать способны. Разве только оружием не пользуются. Впрочем, оно им не особо и нужно. Гарто, — повернулась я к лошани, судя по дергающимся ушам, едва различимым в его пушистой шубе, он только притворялся спящим. — Эти люди никогда раньше не видели твоих соплеменников и даже не слышали о них, не продемонстрируешь им свое оружие?
