— Что за чушь, — крикнул герцог. — Возможно, император считал целесообразным разбудить этих… как их?
— Хранителей, — подсказал Добу канцлер.
— Да, разбудить хранителей, чтобы они расселили в Черных горах драконов. Но при чем тут этот человек? Он сам признал, что был слепым орудием! С какой это стати он должен жениться на дочери императора? Разве мало достойных женихов среди Младших? Да и сама Сури…
— Дорогой герцог, это надлежит исполнить в знак уважения воли императора. — Фигура в плаще приблизилась к камину.
— О какой воле ты вообще говоришь, молокосос? Никакого императорского указа не было!
— Откуда тебе это знать? Тебя вообще не было на совете!
— А ты-то там разве был, гаденыш?!
— Был. — И Базл стянул с головы капюшон, чуть морщась от яркого света. — Я стоял за занавесью. Император лично передал мне указ. Он знал, что вы не допустите свадьбы Сури и наместника, но он хотел, чтобы его дочь была счастлива. Он просил передать вам: и среди основателей империи были не одни только альвы. Надеюсь, воля императора — достаточный аргумент для вас, советники? Что скажешь, наставник?
— Базл! — растерянно протянул Хельви. — А мы послали за тобой в Верхат Нырка. Так ты все знал и о драконах, и о хранителях?
— Извини, Хельви. Ты мне друг, но император был моим повелителем и покровителем. Он взял с меня слово, что я ничего тебе не скажу. Понимаешь, это было очень важно, чтобы ты нашел дракона-армага сам. Только так ты мог доказать свою любовь к Сури.
— Что сказать, дорогой мой ученик. Если такой указ существует и ты можешь его показать, то мы не должны противиться воле покойного государя. Кодекс запрещает противоречить любому желанию императора в любой форме, за исключением вызова на поединок чести. Но поскольку Раги Второй скончался месяц назад, вызвать его на поединок просто невозможно. И я не берусь воскрешать его сейчас даже на несколько часов. — Несмотря на спокойный голос, черные глазки Литока бегали как пугливые мыши от злого кота.
— Пусть покажет указ! — заорал герцог, подбираясь к Базлу, но Хельви, который уже немного пришел в себя, встал между другом и разбушевавшимся толстяком. Герцог смерил его презрительным взглядом, но остановился.
Канцлер, который подкрадывался с противоположной стороны, тоже замер на месте. Ну и крысы, тоскливо подумал наместник, как только Раги Второй мог с ними жить столько лет! Вепрь подошел к камину, поднял с пола меч и присвистнул. Хельви повернул голову, и алхин кинул ему клинок, который тихо зазвенел у ног наместника. Все верно, понял Хельви, нам нужно готовиться к серьезному бою. Если Базл захватил указ с собой, то эти ребята спят и видят, как бы отнять его. Все идет к тому, что в зале разразится самая настоящая драка.
— Ты требуешь показать указ твоего любимого императора? — насмешливо переспросил Базл, который оставался совершенно спокоен.
Он взмахнул рукавом своего плаща, и в воздухе перед ошеломленными придворными повис сверкающий золотой лист, такой тонкий, что, если приглядеться, сквозь него были видны фигуры спорщиков. Алыми буквами на золотом листе, который слегка покачивался в воздухе, были написаны несколько строк. Хельви от волнения не смог разобрать их смысл. Но он увидел, как медленно сереет лицо канцлера, и понял, что они победили.
День, на который была назначена свадьба наследницы Сури и наместника Западного края, герцога Хельви, был очень хлопотный и тянулся бесконечно. Хельви подозревал, что тут не обошлось без чар Базла или его уважаемого наставника Литока, но не сердился на магов — если бы они не растянули время, наместник просто никогда бы не справился с тем ворохом дел, который обрушился на него.
И это при том, что все три месяца, которые ушли на подготовку свадьбы, он провел, работая по двенадцать часов в день. Но месячное отсутствие в стране центральной власти, начавшееся после смерти Раги Второго и длившееся до возвращения Хельви в Гору девяти драконов, имело самые печальные последствия, и наместник понимал, что если он сейчас не вразумит поддавшихся на соблазн полной вольницы вассалов, то рискует просто не собрать империю после восшествия на престол. Правда, формально короновать его все же отказались — совет самых родовитых семей империи, в котором первую скрипку играли канцлер Висте и герцог Доб, постановил, что вышедшая замуж принцесса Сури будет объявлена императрицей, а Хельви — ее супругом, не больше. Впрочем, дети царственной четы будут иметь все права на престол и титул наследников.
Сури совсем не смутили эти условия. Первый указ новой повелительницы, который пока хранился в покоях наследницы, гласил о пожизненном назначении Хельви великим канцлером империи. Висте, шпионы которого, без сомнения, уже доложили хозяину эту новость, мог только кусать себе локти. Впрочем, после того как его уличили в злодейском намерении убить с помощью своего племянника Ахара и его воинов будущего супруга императрицы, шансов остаться в столице у Висте все равно не было. Герцога Доба, кстати, уже выслали подальше от Горы девяти драконов. Кроме того, придворные отмечали, что после гибели единственного племянника доживавший последние дни в своей должности старик здорово сдал. Он все чаще засыпал на заседаниях совета, который проводился теперь при участии наместника, и не вмешивался в бурную деятельность Хельви, который все чаще отдавал приказы, словно уже стал великим канцлером.
Но и не готовясь надеть императорскую корону, Хельви работал как одержимый. Он успел лично переговорить с представителями самых знатных родов, пытаясь выяснить не только настроения, но и оценить уровень пользы, которую могли бы принести те или иные люди на высоких государственных постах. Как ни странно, в его изысканиях пригодились и сведения, доставленные шпионами канцлера Висте. Старик был так любезен, что предоставил наместнику несколько пухлых папок с донесениями верхоглядов. Читать о личной жизни своих подданных Хельви принципиально не стал, зато много времени посвятил изучению результатов проверок работы наместников и градоначальников, которых в стране было много и деятельность которых подчас была направлена на пользу не казне, а только собственному карману.
Конечно, Хельви был далек от того, чтобы немедленно казнить мздоимцев и мелких тиранов. Однако он вызвал в столицу нескольких самых отъявленных нарушителей Кодекса и провел с ними беседу в столь холодных и угрожающих тонах, что те, хоть и утверждали, что видели правителей и пострашнее герцога Хельви, по возвращении домой вели себя, согласно новым донесениям шпионов, очень тихо.
Непосредственно подготовкой к свадьбе наместнику помогали заниматься друзья и сама Сури, однако приглашенных набралось такое количество, что никакой помощи не хватало. Кабатчики и держатели харчевен в столице хвастались, что сдали для приезжих не только все жилые комнаты, но даже конюшни и голубятни. Нырок, которого открыто прочили в новые градоначальники Горы девяти драконов, привлек сванов к поспешной реставрации гвардейских казарм, которые были полупусты и полуразрушены. По мнению Младшего, после ремонта в них, помимо воинов, могли с комфортом разместиться до двух сотен гостей. Он также расселил на время празднеств жителей нескольких зданий в центре города, которые занимали различные канцелярии, в том числе и тайная стража канцлера Висте. Шпионы были вынуждены разойтись по домам, а в штаб-квартирах сваны поспешно возводили стенные перегородки, разбивая коридоры на комнаты.
