К тому времени Ральднор уже добрался до таддрийского городка и шагал по замусоренным улицам к каменному особняку Хмара.
Амнор, советник короля, глава Высшего Совета Корамвиса, открыл глаза в спальне, наполненной дымом факелов. Амнор, зачатый искайской девушкой от одного из дорфарианских принцев, который овладел ею против ее воли. Амнор, деливший ложе с Вал-Малой, королевой Повелителя Гроз, но так и не узнавший о том, что стал отцом ее ребенка; Амнор, убийца Редона, Верховного короля Виса.
— Хмар, — сказал он, — меня зовут Хмар.
Он подумал о своей потайной комнате и о женщине, стоявшей там в ожидании со своими кроваво-красными волосами. Дело рук Ашне'е. Анакир отвергла его дар.
— О, мать моя, я горько сожалею, что обидел тебя, — протянул он — и безумно расхохотался, охваченный ужасом.
Он видел Ее и в Дорфаре, сияющую в небесах, как солнце, вдруг ставшее черным. Город был разрушен до основания — это обрадовало его. Но все же это была ее месть — Ашне'е, Анакир, — тень ее возмездия уничтожила Корамвис. Теперь она пришла за его жизнью…
— Кто здесь? — выкрикнул Амнор. В преждевременной темноте комнаты он уловил холодные шаги. Неужели убийца уже прячется где-то здесь? Дрожа и потея, Амнор напряг глаза и в тусклом свете факелов разглядел Паньюму. В одной руке она держала кварцевый фиал, украденный из огромного сундука у дальней стены, пока он метался в своем безумном сне. Но прежде чем он успел заметить его, она спрятала фиал между круглых темных грудей.
— Всего лишь Паньюма, господин. Вы встаете?
— Да. Сегодня я буду есть внизу. В моем зале. Ты будешь мне прислуживать.
— Я ваша рабыня, лорд.
Он тщательно вымылся из каменного кувшина, и она принесла ему одежду и золотые украшения.
Когда она подошла к окну, чтобы выплеснуть грязную воду, то незаметно извлекла из ложбинки между грудями фиал и через несколько мгновений выбросила его из окна. До земли он не долетел. Его перехватила пара рук.
Паньюма последовала за Хмаром, спускаясь по лестнице в зал. Когда он уселся, она встала за спинкой его кресла, прислуживая ему.
Слат, капитан и телохранитель Хмара, сидел на другом конце стола, чему-то смеясь. Он усвоил хорошие манеры, которых требовал от своих подчиненных Хмар, и усвоил отлично. Он даже выучил темы застольных разговоров, некогда распространенные в Дорфаре.
— Это вино обладает особенно тонким вкусом, лорд Хмар. Я выдерживал его в погребе больше года, как делают закорианцы. Могу ли я предложить вам бокал?
Беспокойные глаза Хмара, шныряющие по всему залу, сосредоточились на фляге. Он высокомерно кивнул. Паньюма выплеснула остатки из его кубка и сполоснула его водой. Она подошла к Слату, протянувшему ей сосуд, потом наполнила кубок, оставив на дне капитанской фляги всего несколько капель, и отнесла полный до краев кубок обратно правителю.
Хмар сделал глоток и снова кивнул.
— Горьковато, но неплохо.
Он потягивал вино, держа кубок за ножку своими длинными пальцами. Его глаза снова пришли в движение. Лицо Паньюмы ничего не выражало. Слат шумно хлебнул пустоту. Тревога сделала его излишне веселым. Они отравили своего господина, но тот, похоже, этого не заметил. Яд был исключительно медленным. Если им повезет, он умрет во сне.
За высоким и узким окном истаял в небе последний свет дня.
В дальнем конце зала открылась небольшая дверца. На пороге показался человек — безликая фигура в плотном плаще с капюшоном. Солдаты Хмара изрядно шумели за обедом, поэтому незнакомец не выдал своего присутствия ни звуком, ни еще чем-либо ощутимым. И все же Слата охватила странная, еще более сильная тревога. Взглянув на Хмара, он забеспокоился, что зелье все-таки действует быстрее обещанного. Ибо безумные глаза Хмара внезапно прекратили свой нескончаемый поиск, будучи прикованы к незнакомцу. Лицо у него стало землистым. Он залился хриплым кашлем, похожим на карканье. Похоже, им овладело леденящее чувство неотвратимости, как бывает с человеком, долгие месяцы ожидающим исполнения смертного приговора и в конце концов встающим перед виселицей.
Амнор вспомнил. Когда-то он был в пещере поющей воды. Женщина заманила его туда обманом, и он схватил ее за руку.
— Возможно, мне стоит изгнать из тебя моего ребенка и отдать тебя на милость лорда Орна.
Как ни странно, на ее белом лице, словно заря, засветилась улыбка. Он никогда не видел, чтобы она улыбалась, и никогда не видел подобной улыбки на устах какой-либо женщины. От нее кровь застыла у него в жилах. Рука, сжимавшая ее локоть, упала.
— Сделай это, Амнор. Иначе он станет моим проклятием тебе.
Амнор воззрился на стоящего в другом конце зала незнакомца, слыша лишь журчание воды. Пришелец не стал садиться, так и оставшись стоять у одного из более низких столов. Под капюшоном не было видно его лица, и Амнор не смог разглядеть его ответного взгляда.
Его охватило странное ощущение, как будто он смотрит на нее не обычным взглядом, а третьим глазом, расположенным в центре его лба. И видел он не ее. На ее месте стоял молодой мужчина, призрачный и расплывчатый, но Амнор различил, что у него бронзовая кожа виса, но глаза и волосы светлы, как вино, которым он отравил Редона в первую ночь Красной Луны…
«Он здесь, — подумал Амнор. — Это Она послала его. Вестник Анакир… мой сын…»
Он угрюмо засмеялся. Нет, не его. Все-таки сын Редона. Редона, которого он отравил вином Равнин.
К Амнору пришло видение. Он увидел Вал-Малу, стоящую, положив руку ему на плечо, и жадным взором пожирающую жидкость, которую он лично перегнал, чтобы оборвать жизнь Редона, — яркая камея с женой господина и мужчиной, его правой рукой, сговаривающимися убить его. И внезапно перед его глазами уже была не Вал-Мала и не он сам. Вместо них были таддрийка Паньюма и наемник Слат с вином, в которое они подмешали яд.
Амнор издал хриплый крик. Схватив пустой кубок, он швырнул его об пол, потом выскочил из кресла.
— Меня отравили!
Люди оторвались от еды и подняли на него глаза.
— Отравили! — закричал Амнор с наливающимися кровью глазами. Он метнулся к Паньюме и ударил ее по лицу. Она упала, сжавшись. — Эти двое убили меня. Эта сука и Слат, мой капитан…
За всеми столами повскакивали на ноги люди. Вероломство в их глазах не было чрезмерно большим грехом. Они похватали со стола кинжалы и обеденные ножи. Наемники Слата закричали, поддерживая его, остальные в страхе и гневе принялись размахивать клинками налево и направо. В один миг завязалась драка. Кровь и вино лились реками, факел, выбитый из подставки, поджег гобелен, которым была обита стена. Женщины принялись визжать.
Слат, рыча от ярости, выхватил кинжал, но Амнор увернулся и побежал — под арку за помостом, а оттуда в лабиринт коридоров и лестниц.
