— У меня есть монетка! — радостно объявила Урсула и извлекла из кармана медяк конвелльской чеканки.
От гномьего гнева девчонку уберег только юный возраст.
— А джинны не могут выдать туфли в долг? — спросил Эдуард с надеждой.
— Нет, — был лаконичный и исчерпывающий ответ.
— Тогда у меня есть одна мысль… — неуверенно начал принц. — Помните то подземелье, что начинается от Кирнерской пещеры? Оно ведь в Уэллендорф ведет? Три дня — и мы на месте…
Большинству эта идея показалась привлекательной, особенно тем, кому в упомянутом подземелье еще не приходилось бывать. Но заартачилась Энка. Хоть бейте ее, хоть режьте, хоть бросайте одну в степи на поживу голодным курганникам, но в мертвое царство сидов она больше носа не сунет. Если и удалось однажды выйти оттуда живыми, это не значит, что везение будет длиться бесконечно.
— Вот именно! — горячо поддержал Хельги. Все связанное с Ирракшаной вызывало у него чувство глубокого омерзения, и возвращаться в ее жилище он не желал ни на секунду.
— Тогда забирай нас отсюда демоническим путем! — потребовал гном. Уж он-то не имел ничего против подземелий.
— Демоническим — не могу, — отказался подменный сын ярла. — Могу магическим. Пшли!
— Куда? — озадачились спутники. Слишком неожиданным было услышать столь смелое заявление от того, кто в свое время даже самые простые из зачетов по магическим дисциплинам сдавал с третьего раза.
— Мага искать, куда же еще?
Ситуация прояснилась, но не до конца.
— Так ведь у нас денег нет! — напомнил Рагнар на случай, если Хельги об этом вдруг позабыл.
— И не надо. Мы не станем ему платить.
— А как же?!
— Мы станем его шантажировать!
— Чем?!
— Не чем, а кем. Мною! Пообещаем его поглотить, если не откроет нам портал в Срединные земли. — В Хельги проснулся дикий фьординг.
— Молодец! — просиял старший братец по оружию, поборник нравственности и морали. — Давно бы так! Сколько денег сэкономили бы!
— Вообще-то это незаконно, — вздохнул Аолен, понимая, что слова его уже ничего не изменят.
— Цель оправдывает средства! — хищно усмехнулся убийца.
Кальдорианцы опустили очи долу. Им было стыдно.
Маг нашелся. И шантажировать его не пришлось, сам был рад помочь великому победителю Ирракшаны, да славится имя его в веках. Но не мог. Хоть и числился лучшим специалистом в Трегерате, дальние порталы открывать не умел, сил не хватало. Предложил на выбор: Кансалон или Мормельн. Выбрали Мормельн — все ближе к цели.
А в Мормельне лил дождь…
Жизнь Буккена начинала входить в мирное русло. Нежить перебили — не всю, конечно, основную часть. По ночам без мощных охранных амулетов выходить на улицу не рекомендовалось. С другой стороны, что делать добропорядочным гражданам на улицах по ночам? Заброшенное хозяйство налаживалось, опустевшие дома заселялись новыми жильцами.
Балдур нашел свое жилье в состоянии вполне удовлетворительном: если выкинуть обглоданные трупы и разбитую мебель, вставить разбитые окна, побелить-подкрасить, — живи. К середине осени ремонт был закончен, и настал день, когда колдун решил, что пора возвращать любимицу Агнессу из чужого мира домой.
А для этого ему нужен был демон.
Любому школяру известно: вызвать высшего демона проще всего в том случае, если у вас имеется вещь, прежде принадлежавшая ему лично. И лучше всего для такой цели подходят волосы. Поэтому Балдур в медальоне на шее (обычно в таких хранят локоны любимой) держал прядь волос Хельги — разжился ей в один из зимних дней, когда Меридит в чужом придорожном сарае уродовала брата по оружию овечьими ножницами. Процедура называлась «подкоротить, чтобы в глаза не лезло».
К Хельги у Балдура было двойственное отношение. Когда демон находился рядом, он воспринимал его как простого молодого парня, близкого родственника вроде сына или брата, и обращался с ним соответственно: порой заботился, как старший о младшем, порой мог и отругать.
Но стоило тому оказаться далеко — и персона его разрасталась до размеров истинно божественных, в душе колдуна рождались трепет и благоговение. Верно говорят, великое видится на расстоянии…
…И исчезает вблизи. Вот и теперь, стоило мокрому насквозь, стучащему зубами демону образоваться внутри дымящейся пентаграммы, Балдур, вместо того чтобы пасть на колени и возносить хвалу, как подобает смертному при встрече со своим богом, высказался совершенно в ином духе:
— Хельги! Демон тебя побери! У тебя как с головой?! Зима на дворе, а ты даже без куртки! Полуголый бегаешь! Куда твоя сестра смотрит?!
— Она не смотрит, она сама так бегает, — фыркнул Хельги. — В Трегерате жара стояла, кто же знал, что в Мормельне пойдет дождь?
— Стоп, — перебил колдун. — Какой Трегерат, какой Мормельн, когда вы должны быть в Уэллендофе?
— Опять мир спасаем, — пояснил демон с обреченным вздохом.
— А! — понимающе кивнул Балдур и пошел в чулан за дорожным мешком. Возвращение к мирной жизни откладывалось на неопределенный срок.
…Лучшего подарка своим приунывшим Наемникам Судьба и придумать не могла.
Казалось бы, что меняло появление Балдура? Будучи колдуном, а не магом, он не открывал порталов (не то чтобы совсем не умел; если бы хорошенько постарался, пожалуй, справился бы, открыл, но только совсем короткий, уж никак не на пол-Староземья), а в поисках Сокрытых Пределов его черная квалификация служила скорее помехой, чем подспорьем. Но радость встречи была такой, что кое-кто из уроженцев славного Лотта даже прослезился. Да и те, которые выражали эмоции более сдержанно, чувствовали себя совершенно счастливыми. Подавленность и безнадежность сменились уверенностью: вот теперь, когда Балдур снова с ними, дело обязательно пойдет на лад. И не потому даже, что он старше, опытнее, мудрее и вообще отличный специалист в своей области, а просто потому, что теперь они снова вместе — надежные, испытанные в бою товарищи. Еще бы Макса сюда… Но Хельги обещал: если нужда заставит, обязательно сгоняет за ним в другой мир, а пока ни коня ни воза — нечего отрывать занятого человека от работы. Тем более теперь, когда фирма «Туда и обратно» тоже сделалась их общим, можно сказать, семейным делом.
«Балдура я вам привел — вот и радуйтесь. Хорошего понемножку», — заявил Хельги. Вот они и радовались. Не все, разумеется. Годрик со Спуном смотрели на вещи иначе. Они были просто в ужасе! Потому что всякому правоверному кальдорианцу доподлинно известно: водить компанию с демоном-убийцей — страшный грех, но с черным колдуном — во сто крат хуже! Увидев Балдура, бедные юноши пришли в такое смятение, что не могли смолчать, поделились своими переживаниями с Рагнаром. Тот, по простоте душевной, сболтнул Эдуарду. Эдуард обмолвился Ильзе. Ильза, обидевшись, доложила сотнику Энкалетте. Та тоже молчать не стала, поспешила уведомить Хельги, типа ты у нас теперь не самый плохой, нашлись твари пострашнее. Общения с черными колдунами Пресветлый своим поклонникам не прощает, так они говорят.
