Дождь уже не падал с небес сплошной стеной и стучал по шляпе маркиза с ленивой грацией сытого тигра. Было свежо и сыро. Рийна ежилась, куталась в плащ и молчала.
– О чем ты думаешь?
Она посмотрела на него, откинула капюшон и неожиданно улыбнулась:
– О Шейре. То, что сегодня случилось, – настоящее чудо! У него есть дочь! А ведь я думала, что кузен – последний в семье шан Гарьердес. И она уцелела! Ты понимаешь, что это значит для нашего рода и клана?!
Фернан понимал. Что поделать, если у ламий род соперничает с родом, а клан с кланом? Каждая потеря кровной ветви наносит урон престижу того или иного клана, а значит, снижает шансы глав рода на руководящие посты, влияние среди своих соотечественников и нарушает межклановую иерархию, что для зеленоглазых горцев, слишком болезненно относящихся к чести и долгу, смерти подобно.
– Мы обязательно позаботимся о девочке. – Это были единственные слова, которые сейчас следовало произнести.
– Что ты намерен делать с бумагами?
– Докопаться до истины.
– И это после того, что из-за них случилось?
– Именно поэтому я и хочу все узнать.
– Мне это не нравится. – Он не видел ее лица, ламия вновь набросила капюшон, но маркиз почувствовал, как она нахмурилась.
– Знаю. – Он совсем по-мальчишески усмехнулся.
– И я боюсь.
Фернан промолчал. Жена редко признавалась в том, что чего-то боится. Это не в обычаях ламий.
– Надеюсь, у вас хватит мозгов не сообщать о находке кардиналу, сеньор? – пробурчала Рийна, поняв, что муж не отступит. – Если только клирики прознают…
Продолжения не требовалось.
– После разгадки я уничтожу документы.
– Даже несмотря на то что это святая реликвия?
– Сколь она свята? Все экземпляры, кроме этого, вкупе с оригиналами дневников были уничтожены по приказу Папы много веков назад. Этот уцелел лишь потому, что его надежно спрятали. Понимаю, что глупо лезть в церковные тайны, но это следует сделать. Иначе я перестану себя уважать.
– Вот за это я тебя и люблю, – неожиданно сказала она.
– За что? – не понял Фернан.
– За то, что, в отличие от многих, ты еще способен на безумные и совершенно дурацкие поступки.
– Ты не путаешь меня с де Армунгом?
Рийна звонко рассмеялась:
– И после этого ты еще пытаешься отрицать, что не загонишь меня в гроб?! Да мне на роду написано умереть из-за любимого мужчины!
– Не говори так, – неожиданно серьезно бросил Фернан.
– Не буду, – легко согласилась она. – И все же… что ты намерен делать с бумагами?
– Перевести их. Отец Рито мог бы это сделать, он хороший человек, но в этом деле я не рискну связываться даже со Святым Джеронимо[67]. У меня есть знакомый. Бывший профессор Университета города Боллоде. Буду надеяться на него.
– А если он начнет молоть языком?
– Нет. Он знает, что я его из-под земли достану. Живым или мертвым.
– Хорошая вещь – дурная слава, – хохотнула Рийна.
– Если ею разумно пользоваться, – подхватил Фернан и тут же осекся, одновременно натягивая поводья Снежной и выхватывая шпагу.
На дороге стояли люди. Человек тридцать. Черные плащи, шляпы, полумаски. Все вооружены. В небольшой арке, что располагалась по соседству с улицей, маркиз увидел мерцающие огоньки фитилей. Там до поры до времени прятались мушкетеры.
«Вляпались! – молнией пронеслось в голове Фернана. – Неужели кто-то был столь ловок, что успел узнать о бумагах?!»
Гвардейцы де Вольга не зря получали деньги. Они не растерялись и каким-то совершенно непостижимым образом оказались между неизвестными и теми, кого обязаны защищать. Сейчас телохранители маркиза походили на рассерженных котов. Вот только вместо когтей взведенные арбалеты и тяжелые шпаги.
Прошло десять секунд. Двадцать. Никто не двигался, не стрелял и не размахивал клинками.
– Кажется, нас изучают, – прошептала Рийна, пряча под плащом один из тяжелых льедских пистолетов.
– Их меньше, чем мы рассчитывали, – удивленно произнесла одна из масок.
– В чем дело, господа? – Фернан старался, чтобы его голос звучал спокойно. – Не кажется ли вам, что невежливо без причины преграждать дорогу и тем паче угрожать оружием?
– Назовите себя!
Если это за ними, то реальные имена несут смерть. Если же это всего лишь сторонники короля или герцога Лосского, вышедшие на ночную охоту, – то шансы пятьдесят на пятьдесят.
«Правду!» – шепнул маркизу внутренний голос.
– Фернан Руис де Суоза маркиз де Нарриа с супругой.
– Проклятье! – выругалась первая маска.
– Если это имя, то оно несмешное! Извольте назваться! Или мы имеем дело с разбойниками?
– Тугисто, принеси факел. Господа, кажется, произошло досаднейшее недоразумение. Я Филипп Сержо де Льедес барон де Стази.
У Фернана отлегло от сердца. Семейка Льедес! Те самые ушлые хитрецы, что как-то раз нагрянули в Роперру и освободили одного из своих родственничков. Один из самых больших родов Таргеры, но, по счастью, в данный момент соблюдавший нейтралитет.
Нейтралитет… Ха! Стоило Льедесам почувствовать, что запахло выгодой или ветер переменился, они без всяких сомнений меняли сюзерена на нового. Маркизу повезло, ничего личного де Льедесы к роду де Суоза не имели, да и по всему было видно, что сегодня они ошиблись.
Прибежал солдат с шипящим от дождя факелом. Осветил группу маркиза. Рийна сбросила капюшон, давая себя рассмотреть.
– Довольно, Тугисто! Не свети благородным господам в лицо.
Люди де Льедеса, поняв это распоряжение как сигнал к отбою, расслабились и в большинстве своем скрылись во мраке.
– Сеньор… Сеньора… – Барон, так и не сняв маски, убрал клинок и поклонился. – Еще раз приношу свои искренние извинения и молю простить нас за эту досадную ошибку. Нашу грубость оправдывает только то, что ночью улицы темны. Мы ждали не вас.
– Отрадно знать, что вы вначале спрашиваете, а потом стреляете, – громко сказал Фернан.
– Вас было гораздо меньше, чем мы ожидали. Наш девиз – «Осторожность!», – хмыкнула одна из масок. – Мы прощены?
«А герб – змея», – про себя подумала Рийна, но сохранила невозмутимость. Сейчас не время предаваться эмоциям. Ламия даже капюшон не набросила, пусть эти люди видят ее спокойствие.
– Все допускают неприятные ошибки. Главное – вовремя их исправлять. Но теперь, когда ситуация разъяснилась, мы можем проехать?
– Разумеется! Освободите дорогу, остолопы! Доброй ночи, господа.
– Кстати, – как бы между прочим спросил Фернан, когда Снежная поравнялась с бароном, – я думал, что род де Льедес сохраняет нейтралитет и не является сторонником Его Величества или Его Светлости сеньора Лосского.
– Так и есть. Просто сегодня мы ищем маленькую выгоду. – Барон заговорщически усмехнулся.