Знакомое словечко неприятно резануло слух, однако я не успел задать очередной вопрос, потому что лекарка продолжила:
– Правда, словно в благодарность, а на самом деле по какому-то неписаному, но непреложному закону демоны наделяют своего хозяина возможностями, вызывающими восторг и ужас.
О да! Ужасов было предостаточно. А насчет восторга еще не думал. Хотя…
– Например, силой?
– Силой. Быстротой. Ловкостью. Предвидением. Неуязвимостью. Всем, чего можно захотеть. Любая просьба будет исполнена. Особенно неистовая и отчаянная.
– Значит, если человек чего-то очень сильно хочет…
– Он становится уязвим перед демонами. И никакие доспехи не смогут его защитить.
– Но ведь каждый из нас все время что-то желает!
– Именно так, – кивнула Элса, похоже довольная тем, в какой последовательности возникают мои вопросы. – Но, к счастью или по воле божьей, опасность грозит нам не на протяжении всей жизни. Только одно желание и только однажды: второго демона человеческое тело уже не примет.
– Но почему?
Элса грустно улыбнулась:
– Ни в одной душе, одержимой демоном, больше не рождается ни одного желания, сходного по силе с тем, что открыло двери чужаку. Цепь одушевления наблюдает за одержимыми уже много столетий подряд, но ни разу не случалось такого, чтобы в одном теле оказалось хотя бы два демона сразу.
То, что она рассказывала, больше всего походило на страшную сказку, годную пугать не только детей, но и взрослых. Вот только не слышалось в голосе лекарки вдохновения, которое обычно сопровождает от начала и до конца выдуманные истории, а потому я верил каждому произнесенному слову. Даже если вера отчаянно сопротивлялась.
– И много бывает этих захваченных демонами?
– Одержимых? Думаю, что не очень. Хотя точно, разумеется, никто не знает. Демоны обычно появляются рядом с людьми, но, поскольку это всегда происходит в ночное время, многие попросту спят и не знают, какая беда прошла мимо.
– Значит, везет лишь избранным?
Уголки губ лекарки печально приопустились, противореча смыслу ответа:
– Увы, нет.
– Увы?
– С первого дня, когда демоны начали приходить в мир людей и показали свою странную силу, люди стали искать оружие против них. А вскоре выяснилось, что для победы над противником нужно…
Вот эту истину я знал еще со времени обучения. Горькая и суровая, она тем не менее всегда доказывала свою правоту. В любых обстоятельствах.
– Самому стать таким же.
– Да, – кротко согласилась Элса. – Но пускать в себя демона на его условиях было слишком опасно, и постепенно Цепь одушевления научилась обретать могущество иначе. Правда, примерно той же ценой.
Можно было не требовать продолжения: мне и так многое стало ясным. Но всегда лучше услышать объяснение из уст мастера прежде, чем начать строить собственные неуклюжие догадки.
– Защитников именно так и делают?
– Да. И они как раз носят в себе нескольких демонов.
– Но вы же только что сказали, это невозможно!
– Для человека, находящегося в полном сознании. Для того, кто желает сам.
– Хорошо… Вы говорите, демон исполняет желание? Так что же, неужели у Ньяны не нашлось ни одного сильного желания за все это время?
– Вы не дослушали, – мягко пожурила меня Элса. – Если коротко, то будущего защитника погружают в сон, во время которого его сознанием командуют извне. Мастер Цепи одушевления внушает спящему необходимое желание, потом выпускает демона. Демон не может устоять и проникает в плоть, изменяя ее, но от духа тотчас же оказывается отрезан. Все это повторяется столько раз, сколько нужно добавить свойств и способностей. Потом человек просыпается, но, сколько бы и чего он ни желал, демоны в его теле уже связаны исполнением других желаний. Не свойственных тому, кто стал защитником.
Поверить в то, что ни один из них не хотел быть самым сильным или самым проворным? Ерунда! Или же…
– Защитников ведь подбирают не случайным образом?
– Разумеется, – подтвердила мои опасения лекарка. – Нужны люди мягкие, добрые, незлобивые, такие, кто никогда по собственной воле не поднимет ни на кого руку даже в шутку.
Теперь понимаю, почему меня наперебой уговаривали потерпеть и подождать. Не представляю, сколько понадобится времени и сил, чтобы найти замену Ньяне.
– И они могут убивать демонов?
– Не демонов, а одержимых ими. Только одержимых. И если в миг смерти поблизости случайно окажется человек, охваченный желанием, демон способен перейти в новое тело.
Я невольно начал вспоминать сражение на лесной поляне. Мне вроде тогда ничего не хотелось, да и солдатам из форта было не до желаний, потому что зрелище нашим глазам предстало странное и непонятное. А вдруг все-таки… Как бы проверить?
– Получается, демоны бессмертны?
Взгляд лекарки торжествующе сверкнул:
– Нет. И это еще одна божья милость, дарованная людям. Любого демона можно убить.
– Каким же образом?
– Об этом знает только охотник на демонов. Он умеет убивать демонов и… подчинять их.
* * *
Последние слова Элсы прозвучали с таким неприкрытым сожалением и завистью, что я не мог не удивиться, но предпочел оставить свое удивление при себе, а вместо того спросить:
– Разве Цепь одушевления этого не умеет?
Женщина скупо признала:
– Не умеет.
– Странно. Вы же столько всего знаете о демонах!
– Но мы слишком мало знаем о людях.
Теперь я совсем перестал понимать происходящее:
– А люди-то тут при чем?
– Посмотрите на меня, эрте. Внимательно. Вы поверите, если я скажу, что еще совсем недавно носила в своем теле демона?
Я исполнил просьбу лекарки. Посмотрел. А верить мне было уже все равно во что.
– Вы были защитницей?
– Нет, моя душа не настолько чиста, – рассмеялась Элса. – Не каждый человек может стать воином. Да и не нужно, чтобы все подряд только и делали, что воевали. Кому-то ведь требуется и залечивать нанесенные раны, не правда ли?
Да. Мой старый знакомец Гирм как раз и занимался чем-то подобным. Правда, его зелья скорее помогали избежать получения ран, и все же в случае необходимости бритоголовый меднозвенник мог не только заточить и начистить лезвие, но и выправить погнутую кромку.
– И как в этом деле способен помочь демон?
– Было замечено… Не сразу, конечно, хотя, может, и сразу, только эти сведения долго хранились в тайне… Неважно. Было понятно, что демон изменяет плоть человека, но позже выяснилось, что и сама измененная плоть способна влиять на окружающий мир. Особенно легко – на растения.
– Хотите сказать…
– Да. – Она поднесла ладонь к листьям ближайшего цветка, и я с удивлением увидел, как мясистая темно-малиновая бахрома потянулась к кончикам пальцев лекарки. – Соки измененного тела, будучи усвоенными растением, воздействуют на него. В первом поколении изменения могут не проявиться, но у последующих возникают свойства, ранее невозможные и не существовавшие.
