Стандартный набор жокея дополняли еще два опсиса и неимоверное число иных предметов разбросанных по железной полке вбитой в гору хлама. Кресло, вылитое из металла куском на одной расширяющейся к низу ноже, повернулось чуть в сторону и обратно, когда она помогала ногой, сев в него и зафиксировав рычагом.
— Это я.
Она выжидательно глядела, запрокинув голову вверх.
— Может, присядешь?
— Нет.
— А если я настаиваю?
— У меня быстрое дело.
— Как знаешь.
Он заметил над правой бровью танцующего в электромагнитных импульсах утопленную в плоть скважину обрамленную железным кружком. Она матово поблескивала в разгорающемся дневном свете.
— Прежде чем мы приступим, я хочу знать, — он извлек из кармана помятый листок бумаги, — что это значит?
— Цифры, — ехидно улыбнулась девица.
— А что они могли бы означать?
— Ни хрена.
— Ты уверена?
— Послушай, по сравнению со мной ты живешь в каменном веке. Так что если я говорю, что они ни хрена не значат в таком виде, в котором ты их предъявляешь, то поверь мне на слово, мать твою так, что они ни хрена, черт тя побери, не обозначают! А теперь к делу.
Колдун передал ей микросхему-сенсориум.
— Медленно, — процедила она, наставляя на него палку. — А теперь отвали.
Он повиновался, следя за тем, как она кладет на стол колышек и собирает какой-то механизм напоминающий внешне треножку опсиса.
— Все. — Она кинула ему ее, и он поймал. — Под сенсориум. Ставишь на нее его и гоняешь.
— А разве ты не, — он запнулся, подбирая слова, — прочитаешь ее своим?
— А разве я похожа на самоубийцу? А вдруг там вирус? Откуда я вообще знаю, откуда ты взял эту затраханную микросхему? А вдруг из жопы вытащил, а руки не мыл. Откуда мне ведомо, что ты не работаешь тьюринговую компанию? И мне начинает осточертевать твоя наглая морда. Хочешь, чтобы я ее прочла — три тысячи орринов. Ровно столько стоит новый привод. Усек?
— Я уже заплатил Джамалу! И где я, по-твоему, возьму новый привод?
— Ты облажался! Из тех денег, что ты заплатил Джамалу, я не выгадала ни монеты. Очень жаль, что ты такой лох и поэтому я возьму с тебя не три, а четыре тысячи!
Цирк. Это цирк и вход в него платный.
В нем начала закипать медленно ярость.
— Послушай ты, — его рука обхватил горло девицы. — Ты вставишь себе эту микросхему в башку и промотаешь его восприятие!
— Пошел в задницу.
Вторая занесла над ее бровью стальную иглу… и он почувствовал как его относит назад и капли теплой липкой жидкости на лице и руках, на одежде. И невыносимую боль.
Скважина в бледно-розовой плоти начала увеличиваться, расширяться подобно воронке, скрывая от него весь остальной мир: «Может, присядешь… нет, ты не понял… куда мы идем… я передумал… Джатака. Джатака жизни… нирвана же… путь к просветлению…»
Он очнулся, размазывая по лицу сгустки грязи. Похлопал живот, проверил затылок. Его пронзала саднящая боль. Он заполз на гору и преодолел ее вновь. Спустился вниз, осторожно ступая.
— Засранец. Эй, — вполне дружелюбно позвала его девушка. Ее щеки были полными, но сама фигурка хрупкой и тоненькой, хотя и высокой. В ее руках выделалась ярким пятном розовая кружка из какого-то непонятного материала — плотного и мягкого на вид. Здесь она была одна, хотя нельзя было сказать с полной уверенностью, что за ними никто не следит.
— Через пол часа я переезжаю на другую локацию, так что у тебя двадцать девять минут и тридцать секунд. — Она раздула щеки с тем, чтобы подуть на содержимое розовой кружки и сделала аккуратный глоток.
— Пластиковая, — сказала она, читая в его взгляде непонимание и удивление кружкой.
— Что мне сделать, чтобы ты перестала нервничать?
Она жестом указала на кресло. Он сел.
— Меня легче убить, чем купить. — Одета она была в плотно прилегающий к телу комбинезон. Его рифленая кожа переливалась в свете зори ребристыми пятнами и бликовала. — А тебя?
Ему показался этот вопрос не лишенным смысла, и он подумал, прежде чем дать ответ.
— Пока не убили.
— Это я к тому, что не собираюсь работать на какую-либо из корпораций. Я здесь только потому, что должна Джамалу. И я отдаю долги, — продолжала она, прилепляя троды к его вискам и на пальцы.
— А что ты имеешь против тех корпораций?
— Они денежные мешки, — серьезно проговорила девушка, и он увидел, как блеснул железный разъем под тщательно прилизанным чубчиком. — Я люблю потрошить денежные мешки. Но это вовсе не нежности. А нежности, которые я в состоянии им предложить.
Юмор кочевников Див понимал относительно правильно. В том смысле, что они с трудом переваривали закон корпораций.
А теперь отвечай на вопрос.
Механизм, к которому она его подключила, стал лихорадочно дергать причудливой ножкой, вырисовывая на бегущей бумаге ровный заборчик из непрерывных чернильных линий.
— Тебя сюда прислал Тьюринг?
— Нет.
— А кто? Джамал? Не кивай — отвечай на вопрос. Какое сегодня число?
— Двадцать второе.
— День?
— Вторник.
— Мы сейчас где?
— На свалке.
— Ты работаешь на корпорацию?
— Нет. Это твоя работа, — перебивая действие какой-то странной магической машины, задал вопрос колдун.
— Какая?
Девушка отвлеклась. Ее голубые глаза расширились.
— Синий кокаин.
— А, эта! Ага. — Васильковые глаза, широко распахнутые и лучащиеся на солнце голубизной весеннего неба, смотрели на него как с того самого образа на голопроэкции Хосаки. Он заметил железную трубку покоящуюся на вбитой в груду хлама полке — возле ее импровизированного рабочего места.
— Зачем ты это сделала? Показала свое лицо? Это конечно смело, но…
— Самореклама, а заодно и просветительская работа.
— А если они тебя найдут?
— Ну и что, — она вновь откинула чубчик и сверкнула разъемом. — Что с того?
Ее глаза насмешливо следили за ним поверх розовой кружки.
— Они найдут меня, а я скажу: ну и что? У них нет никаких доказательств. Я пробила голопроэкцию через чужие линки — представляешь, как мне пришлось перевыпендриться — и не со своего опсиса. А этот хлам, — она махнула рукой в сторону развернувших голографические прямоугольники хрустальных шаров, — я разгоняю до нужной скорости. Сейчас я подсоединилась к одному из программных обеспечений замка Осаки. Их ребята способны вытащить из моих малышек фабричные номера и определить место локации. Так что приходиться постоянно двигаться.
— Я давно хотел спросить, но как-то все было не у кого. Что такое Тьюринг?
