почти не удивился тому, что комендант крепости лично принял их обоих. Общество, в котором нерушимо соблюдались законы иерархии, осталось далеко к востоку. Валанн был еще довольно молод и крепко сбит, с правильными, точно чеканными чертами лица; взгляд коменданта был спокойным и рассудительным — свидетельство упорного труда и немалой ответственности.
— Мне передали, что ты вышел из крепости еще до рассвета, — сказал он Конану. — Я уже начал опасаться, что пикты добрались и до тебя.
Варвар недобро усмехнулся.
— Когда настанет время коптить над костром мою голову, об этом будут знать по обоим берегам реки. Вой пиктских женщин, оплакивающих мертвецов, долетит и до Велитриума… Я ходил на разведку и держал уши открытыми. Сегодня целый день за рекой били в барабаны.
— Они каждую ночь бьют, — отозвался комендант, но, посмотрев в глаза киммерийца, нахмурился. Он давно понял, что пренебрегать чутьем этого дикаря — непростительная глупость.
— Прошлой ночью они били по-другому, — проворчал Конан. — И так с тех пор, как Зогар Саг убрался за реку.
— Нам надо было отправить его с подарками домой, а еще лучше — повесить, — Валанн глубоко вздохнул. — Ты ведь советовал, да только…
— Да только вы, хайборийцы, никак не усвоите порядки дикарей, — перебил его Конан. — Ладно, чего сейчас об этом, но знай, что до тех пор, пока жив Зогар, пока он помнит, как потел в вашей тюрьме, мира на границе не будет. Я выследил воина, который пробрался на эту сторону за свежими зарубками на своем луке. А после наткнулся вот на этого парня по имени Балтус, он пришел из Турана вам на подмогу.
Валанн одобрительно окинул взглядом сильное тело юноши, отметив про себя выражение его честного, открытого лица.
— Рад приветствовать тебя. Хотелось бы побольше таких. Нам нужны люди, привычные к лесной жизни. Многие воины и даже кое-кто из поселян — выходцы из восточных провинций и мало знакомы с лесными обычаями или с сельским трудом.
— «Многие» — не то слово, — проворчал Конан. — Эта крепость битком набита одними неженками. Но сейчас не об этом. Валанн, мы с аквилонцем нашли на тропе мертвого Тиберия… — и в нескольких словах он рассказал об ужасном происшествии.
Валанн побледнел.
— Я не знал, что он вышел из крепости. Должно быть, он сошел с ума!
— Так оно и было, — ответил Конан, — как, впрочем, и с остальными. Каждый, когда наступал его черед, сходил с ума и мчался в лес навстречу смерти — совсем как кролик, который сам лезет питону в пасть. Что-то позвало их из глубины леса, все они слышали то, что за неимением других слов прозвали здесь «зов безумного», причем слышат его только обреченные на гибель. Зогар Саг прибегнул к чарам, которых не в силах преодолеть цивилизованные аквилонцы.
Валанн не нашелся, чем ответить на выпад. Он нервно вытер со лба пот.
— Воины знают об убитом?
— Мы оставили труп у восточных ворот.
— Лучше бы вы зарыли его где-нибудь в лесу — люди и так как на иголках.
— Они бы все равно узнали. Если бы я спрятал тело, его доставили бы в крепость, как это было с трупом Соракта: привязали бы снаружи к воротам, а утром его обнаружила бы стража.
Валанн вздрогнул. Отвернувшись, он подошел к узкому окну и стал молча смотреть на черные воды реки, слабо мерцающие под ночным звездным небом. За рекой непроницаемой стеной встали джунгли. Тишину нарушил отдаленный вой пантеры. Ночь непомерной тяжестью давила на плечи, грудь, виски, приглушая говор воинов на плацу и яркое пламя костра. В ветвях шептался ветер, теребя гладь воды. Он доносил до ушей воинов глухие, мерные удары — зловещие, как мягкая поступь леопардовых лап.
— А собственно, — заговорил Валанн, как бы размышляя вслух, — что мы вообще знаем — да и не только мы — о том, что скрывают в себе джунгли? До нас доходят лишь неясные слухи о гиблых болотах и мутных реках, о бесконечном лесе, который, через горы и равнины, простирается до самого побережья Западного океана. Даже представить себе невозможно, какие твари могут обитать на этих пространствах между Черной рекой и побережьем. Из белых, что дерзнули углубиться в джунгли, ни один не вернулся, так что узнать не от кого. Мы со своими знаниями достигли многого, но на западном берегу все наши премудрости не стоят ломаной монеты. И кто знает, какие силы — земные или сверхъестественные — затаились во мраке за чертой тусклого круга наших знаний? Мы можем лишь догадываться, каким богам поклоняются в этом доисторическом лесу, какие демонские твари выползают из жижи топей. Да и земные ли они создания — обитатели этой черной страны? Над Зогар Сагом в восточных городах немало потешались, принимая его заклинания за бормотания заезжего факира, однако он необъяснимым образом довел до безумия и убил вот уже пятерых. Порой я начинаю сомневаться, человек ли он.
— Если я приближусь к нему на расстояние броска топора, то, думаю, сумею разрешить твои сомнения, — прорычал Конан, изрядно угостившись вином и протягивая кубок с остатками Балтусу; тот, украдкой посмотрев на коменданта, нерешительно принял кубок.
Отвернувшись от окна, Валанн бросил на варвара задумчивый взгляд.
— Странно. Воины, которые не верят ни в привидений, ни в демонов, на грани паники. А ты, верящий в духов, упырей, гоблинов и прочую нечисть, похоже, не боишься никого из них.
— Да потому что я уверен, что перед холодной сталью все равны, — ответил Конан. — Я метнул в демона топор, а тому хоть бы что. Но в сумерках я мог и промахнуться, или какая-нибудь ветка помешала. Я не собираюсь бросить все и заняться охотой на демонов, но уж если кто из них и попадется, то будь уверен — своего не упущу.
Валанн поднял голову и встретил открытый взгляд варвара.
— Конан, ты даже не представляешь, как много от тебя зависит. Тебе известны местные условия и связанные с ними сложности — все оттого, что наша провинция узким клином врезается в первобытную дикость. Ты знаешь, что жизни людей, поселившихся к западу от пограничья, зависят от этой крепости. Если она падет, красные топоры вопьются в ворота Велитриума раньше, чем всадник успеет пересечь пограничье. Его величество или же советники его величества оставили без внимания мою просьбу о подкреплении. Они понятия не имеют, насколько трудна здешняя жизнь, и потому предпочитают тратить деньги на что угодно, но только не на укрепление границы. Так что судьба пограничья сейчас целиком зависит от нас.
Ты знаешь, что большую часть
