достался огню — очередной пылающий шар угодил в бойницы крепостной стены. Оглушительный грохот сотряс все вокруг, прежде чем оба успели подняться на ноги.
— Печать сорвана. Кто-то предал нас, — проговорил Эрло, едва ему удалось понять, что произошло.
Оба смогли разглядеть, что в крепостной стене на месте прохода на ту сторону горного хребта теперь развезсся разлом. Через него на городские улицы с криками высыпались южане. Печать, охранявшая вход в усыпальницу, была уничтожена, и сделать это мог лишь кто-то из Совета короля. Эрло видел только однажды, как с помощью корсианского пороха каменные стены разлетаются в пыль. И вот теперь он увидел это снова.
— Нам конец? — с его губ сорвался нервный смех.
Он видел, как в городе начался бой, и был рад, что весь он испещрен тайными ходами. Все, кто мог спастись — наверняка сделали это. В Дагмере остались лишь те, кто не имел свободы скрыться.
— Закладывай! — крикнул Касс, когда все его бойцы, сбитые взрывом, шатаясь, снова смогли занять свои позиции. — Даже если нам конец, мы еще можем выбрать себе славную смерть!
Он схватил Эрло за затылок и захохотал ему в лицо, когда они почти стукнулись лбами:
— Выбирай!
Птицелов не мешкал. Он бросился на улицы города, где уже сражался его друг.
Переулки Дагмера
Ивэн шел бок о бок с другими магами, шаг за шагом отступая вглубь города. Он пустил в ход огонь почти сразу как начался бой, и вырвался на самый край. Южане закрывались длинными блестящими щитами, раненые падали, но на их место приходили новые бойцы. Маги воздуха сбивали врагов с ног, маги воды пронзали их тысячами ледяных осколков, и это давало преимущество в несколько шагов.
Со стороны это было похоже на отступление, но Ивэн не собирался пропускать врага дальше торговой площади.
— Воздух! — закричал он, пригнувшись.
Он успел увидеть глаза руалийца, бежавшего прямо на него в диком исступлении. Миг — и он, как и несколько бойцов, рвущихся в натиск, были отброшены далеко назад, разрушая своими телами строй. Он ударил пламенем по южанам, и те, кто не успел укрыться щитом, запылали — два ужасающих факела не давали продвигаться вперед.
— Назад! Отступаем!
У Ивэна не было боевого опыта, но желание спасти город заставляло его думать о каждом движении, о каждом шаге, о каждом маге в своем строю. И каждый его соратник стоил десятка жизней южан — бойцов предателя Тадде, вставшего на строну Галена. Договор, скрепивший мир, отныне был растоптан.
— Стройся! — скомандовал он, как только узкая улица влилась в опустевшую торговую площадь.
Южане, бегущие вперед с воинственным кличем, не видели, что в конце улицы их ожидал заслон из трех десятков магов. Никто из них не заметил, как Ивэн взобрался по спустым деревянным бочкам вверх и ждал их приближения, стоя на крыше лавки мясника.
— Горите, — злостно прешептал он себе под нос. — Пылайте за каждого мага, сожжённого вами на Юге.
Переулки Дагмера
Руалийцы рассыпались по всему городу. Ввязаться в самое сердце боя оказалась проще, чем представлял себе Эрлоис. Бритым затылком он чувствовал дыхание смерти, и она неотрывно следовала за ним как опостылевшая любовница. Сеет он смерть или ждет ее — трудно было разобрать. Он желал лишь одного — успеть добраться до Ивэна, убедиться, что тот не считает его предателем, и, если хватит сил, спасти себя и его. Уже тогда Эрло видел, что Дагмер обречен, но еще не терял надежду умереть честным человеком. По меркам ловца.
Он проклинал себя, замечая новые и новые мазки войны, оставленные в городе, который он любил больше, чем почти растаявший в памяти Ангерран, больше, чем тот же Эстелрос, где он возмужал. То тут, то там он видел огонь, пожирающий с трепетом и любовью построенные дома. Всюду он видел тела, тех, кто напоролся на южный меч. Увидев первого погибшего северянина, он подобрал его оружие, и с трепетом поднес стальную северную гарду ко лбу. Это было возвращение домой. В Дагмер или Ангерран — для него больше не было разницы. Бранды и Толдманны слились для него воедино, преодолев пропасть лет и зим.
Он мог убить Галена в лагере отступников, рискнуть всем, чего не имел, но не сделал этого, беспокоясь о спасшей его девушке и о своей зажившей шкуре. Это был поступок, не достойный баллады. Стоило выпустить Галену кишки и в Дагмере тут же сложили бы пару песен. И, быть может, город остался бы нетронутым. Сколько жизней Эрлоис спас бы, сделав то, что умел лучше всего в жизни — посеяв смерть? Одну единственную, но такую нужную этому миру.
Увиденное теперь Эрло представлялось расплатой за неисполненное предназначение. Каждый поворот в лабиринте улиц Дагмера отныне таил в себе неизвестность. Война, страх и человеческая подлость будто наперебой пытались удивить его.
Заслышав женский крик, молящий о помощи, он побежал и на узкой улочке наткнулся на трех южан, прижавших в стене девчонку. Они были так заняты перебиранием ее юбок, что первый даже не успел ничего понять, прежде чем на его голову обрушился северный меч. Капли крови брызнули на лицо девчонки, и она завопила еще громче. Второй южанин схватился было за топор, но Эрло успел разрубить ему руку. Теперь кричал и он. Последний, совсем юный, ввязался в бой. Шаг, удар. Шаг, удар, рывок вперед. Голова и блестящий шлем покатились вниз по мостовой.
Эрло рывком поднял девчонку на ноги, увидел открытую дверь дома, и потащил ее за собой, и не ошибся. В кухне под тяжелым столом он нашел лаз.
— Я не оставлю свой дом! Я никуда не уйду! Нет! — упиралась девчонка, и ему пришлось едва ли не столкнуть ее вниз.
— Беги, дура, — прошипел Эрло и захлопнул дверь. Вернув тяжелый стол на место, он был уверен, что спасенная выберется из города, где ее не могло ждать ничего хорошего.
Снова выбежав на улицы, он продолжил двигаться на лязг мечей, радуясь, что в город пока не пробрался ни один отступник. Биться с врагом, не отмеченным магией, ему было проще, как и всем, но он подумал, выскочив из узкого переулка, что умрет прямо на месте — ему повстречался целый отряд.
— Добро пожаловать на Север, южные крысы! — выкрикнул он и отчаянно бросился вперед, выкрикнув боевой клич, — Мы несем смерть!
Птицелов не мог бы увидеть даже в самых странных снах, что когда-либо ему придется драться бок о бок с рыцарями Священного караула. Тревор мог приказать своим людям держаться в стороне,
