Самая старшая, шестилетняя принцесса солидно кивнула:
— Хорошо, мы готовы ждать сколько угодно. Зато Паула не сдержалась от восклицания:
— Нет! Сколько угодно — это слишком долго! А мы хотим уже завтра. Дядя! Ты нас наградишь фруктами за нашу тайну?
— Да вроде как надо… — колебался Кремон. Слишком уж ему не хотелось давать детям напрасных обещаний. И даже изначально обрадовался, когда дверь открылась и кто-то посмел отвлечь внимание детей от обеда.
А в следующий момент горько пожалел о своей преждевременной радости, В обеденную комнату с напряженными от колдовства лицами поспешно вошли графиня Эзокан и Молли. Они колдовали настолько сильно и целеустремленно, что амулет на ноге сразу вышел из строя, а толстенный браслет раскалился чутьли не до нестерпимого максимума. Не обращая внимания на детей, которые мгновенно стали смирными и полусонными, Галиремы уселись по бокам от Невменяемого, взялись за его локти и стали внушать с пугающей последовательностью:
— Ты любишь Царство Огов!
— Ты готов для него на все!
— Ты мечтаешь остаться тут навсегда и больше никогда не покидать территории огов.
— Отныне и до конца своей жизни ты будешь слушать только указания Галирем и выполнять любые наши приказы!
— Ты немедленно произнесешь клятву принятия подданства Галиремам и Царству Огов!
— Никто из твоих прошлых знакомых не достоин твоего доверия и любви.
— Забудь о них навсегда!
— Отныне ты наш подданный! Потом ты повторишь клятву перед любыми другими правителями!
— Запоминай и повторяй за нами…
К тому времени Кремону надоели назойливые женские голоса, которые вызывали жуткое раздражение. Поэтому он не совсем вежливо вскочил на ноги, выдернул свои локти из рук ошарашенных таким поведением Галирем, обогнул стол, встал с другой стороны и лишь потом воскликнул:
— Прежде чем командовать «повторяй!», следует вначале спросить: «А хочешь ли ты принять эту клятву?»
— Как… — только и выдохнула Молли.
— А вот так! Как и все другие вопросы задают — языком и губками! Вы за кого меня принимаете? И почему решили так подло обманывать?
Самая молодая Галирема растерялась настолько, что из глаз слезы полились ручьями и дрожащие губы пролепетали:
— Но ведь я тебя люблю…
— Ха! Хоть бы присутствия усыпленной дочери постеснялась! — возмутился Невменяемый. — Мне сегодня доложили, кого ты любила на горячих источниках, а потом еще и во дворец за собой привезла. Что побледнела? Тот бедняга гораздо легче поддается внушению? Оно и понятно!
Но если Молли замолкла и не в силах была даже возражать, то глава тайного сыска коварно улыбнулась и решила сыграть самым последним и тяжелым козырем:
— Тебе больше ничего не остается, как принести клятву нам. Иначе ты погибнешь.
— Убьете? — ехидно выпалил Герой. — Прямо сейчас и здесь?
— Ну что ты, что ты! Нам только всех шейтаров на огов повесить не хватает. Для наказания строптивых имеются иные слуги. Мы тебе ауру полностью сменили, так что до сих пор тебя колабы узнать не смогли. Но что они сделают с тобой, когда узнают истину о шпионе, уничтожившем их лучшую за все века Дивизию Тотального Опустошения?
Кремон задумался лишь на пару мгновений и сразу внутренне рассмеялся: слаба оказалась козырная карта, несравнимо слаба. И смело ответил вопросом на вопрос:
— А что ответят колабы, когда после моей гибели узнают правду о своих кукловодах? А ведь опекающие меня монархи и секунды не станут скрывать состояние дел в вашем якобы равноправном союзе. И я знаю их ответ: за такое издевательство над своим разумом они сметут и вас, и Царство Огов в течение одной недели. Уж такого предательства они Галиремам не простят никогда.
— Ну ты… — Губы у графини задрожали, а щеки пошли красными пятнами. — Следи за своими словами!
— И ты следи! Мне угрожать опасно не только для собственного благополучия! Поэтому предлагаю: делаем вид, что ничего не случилось, и продолжаем общение на прежнем, взаимном уважительном уровне. Договорились?
— Нет. Ты забыл, что если мы тебе не вернем магическую мощь, то ты останешься самым обычным человеком и проживешь в пять раз меньше. И если бы тебе уже было хотя бы под двести лет и ты подустал жить! А ты ведь еще практически и не начинал радоваться прожитым столетиям!
Галирема встала и начала поднимать руки ладонями вперед:
— Итак! Готов ли ты принять немедленно клятву нашего подданного?
Повисла звенящая тишина, во время которой Невменяемый вдруг с невероятной ясностью осознал: именно сейчас решается его судьба Эль-Митолана. Именно сейчас от его слова зависит его будущая, огромная и насыщенная событиями жизнь. Нов тот же момент перед глазами молнией пронеслась та самая, оставшаяся позади короткая жизнь, которую он уже прожил. И в которой он никого не предавал. И за которую ему было чем гордиться.
И как ни было тяжко на душе, с какими перебоями ни билось от панического испуга сердце, Невменяемый вымолвил твердо и решительно:
— Нет!
Обе Галиремы порывисто вздохнули, с изумлением переглянулись и все-таки переспросили:
— Ты уверен в своем ответе?
— Ведь помнишь, что мы дважды предложения не делаем?
— Помню! Как и те обещания, которые вы не выполнили! И выбор свой я сделал: лучше прожить как все остальные люди, чем купаться в той лжи, которой вы все себя окружили. Жалко, что дочь не могу с собой забрать… Прощайте!
И быстро прошагал к выходу. Краем глаза успев заметить, как на подбородок Молли полилась струйка крови и она заваливается на спину, теряя сознание. Графиня Эзокан бросилась соправительнице на помощь, тогда как разгневанный Герой даже не обернулся. Судя по перегревшемуся браслету, его не так давно любимая женщина явно перестаралась с внушением.
А затем, шагая размашистым шагом подлинным и гулким коридорам, старался внушать себе только оптимистическое утверждение: «Я еще жив, а значит, жизнь прекрасна!»
Ночное небо оставалось закрыто густейшими тучами, поэтому ни единого проблеска Тройной Радуги не достигало чернеющих деревьев. Лететь на большой скорости было страшно и жутковато. Но оживленный разговор человека и двух несущих его боларов не прекращался ни на мгновение.
— Но как тебе удалось разговорить этого молчуна? — вопрошал один из боларов. — Он ведь жуткий пьяница.
— Верно! Но у вас, друзья, обоняние, как и у всех остальных зеленючек, очень слабое. Иначе бы сразу обратили внимание на мой жуткий перегар. Ибо мне для разговора пришлось этого мужика вначале перепить, а уж потом…
