Он приказал мне раздеться догола и намазаться мазью, которую я приготовила заранее под его руководством. От мази кожа начала гореть, но Гэмелен сказал, что так задумано – от этого духу становится неуютно в теле, и он хочет выйти. Мазь была сделана из различных трав, в нее входили вербена, имбирь, иссоп, кожа от давно опустевших мешков, где когда-то хранился порошок для вызывания ветра. Я влила также в смесь масло с различными добавками, предназначенными для обеспечения второй части моего путешествия.
В жаровне у Гэмелена горел небольшой огонек, от которого воняло хуже, чем от погребального костра. Гэмелен пояснил, что сжег кусок старого паруса, который поможет мне лететь по ветру. Потом он подбросил в жаровню высушенную мяту, мирру и коноплю.
Я прочитала заклинание. Гэмелен сидел рядом молча. Я бы хотела, чтобы он помог, но он боялся, что его все еще до конца не вернувшийся дар может разрушить чары. Сначала я громко воззвала к десяти местным богам и богиням, которые могли помочь в данной ситуации, – бог бурь, богиня морей, незначительные боги, танцующие с ветром, какая-то нимфа зефира – имя ее припомнила Ксиа – и так далее. Я думаю, я могу вспомнить все десять имен, но перечислять их нет нужды, потому что второстепенные боги не имеют власти вдали от тех мест, где им поклоняются, – так, по крайней мере, утверждают все маги. Если кто-нибудь захочет попробовать это заклинание, нужно использовать имена местных богов или вообще не упоминать никого – суть здесь в их специальности.
Потом я начала читать само заклинание:
Найди ветер,
Коснись ветра,
Отдели душу от тела.
Ветер – твой брат,
Ты будешь свободно парить
В поднебесье.
Произнеся эти слова, я кинула в жаровню маленькие кусочки бумаги, где было записано заклинание. Дым подхватил их, и тут я почувствовала, что у меня кружится голова, как при высокой лихорадке. Потом неведомая сила подняла меня надо мной, я смотрела сверху вниз на свое тело. Затем материальная Ради бессильно села на пол, качнулась и повалилась навзничь. Но меня уже не интересовало мое покинутое тело, потому что потолок палатки внезапно открылся и я услышала шелест веревки, за которую тянул Гэмелен, и надо мной было ночное небо и звезды. И я была свободна.
Я поднималась в небо все выше и выше. Краем глаза я успела заметить расположение созвездий и поняла, что лечу на юг. Ветер не нес меня, я стала ветром, и мое сердце пело от счастья. Тело мое осталось далеко внизу и позади, но я чувствовала, как холодный ночной воздух, который отбрасывал назад мои призрачные волосы, пощипывает мою кожу – словно после горячей бани броситься в снег. Чувство было такое, словно у меня не было тела, но… в то же время было. Мне не нужно было поворачивать головы, чтобы видеть наши галеры далеко внизу и позади, а еще дальше – огоньки конийских кораблей.
Тогда я поняла, что может дать магия. Я больше не считала ее темной силой или бормотанием непонятных слов, чтобы избежать физической работы. Какое-то мгновение я даже почувствовала симпатию к Яношу Серому Плащу, теперь я знала, что заставило его заниматься волшебством и что убило его.
Впереди себя я почувствовала землю, а потом и увидела ее. То была группа островов Аластарс, от десяти до двадцати островов, точно не знаю. Я видела их на выполненной от руки карте. Конийцы думали, что там скрывается Сарзана. Пролетая над первым островом, я почувствовала, что там ждут люди, высматривая наш флот. Я все еще восхищалась своей новой способностью видеть все вокруг себя, но тут же холодный голос воина во мне отметил, что Сарзану трудно будет застать врасплох, раз его часовые настороже. Впрочем, я и не рассчитывала, что будет легко.
По совету Гэмелена, я все время старалась «прочувствовать», что лежит впереди, чтобы не попасть в какую-нибудь магическую ловушку. Вроде бы все было чисто, но я не была до конца уверена – я, как молодой солдат, идущий по лесной тропе, все время опасалась засады, устроенной более опытными воинами.
Впереди вырисовывался главный остров. Настало время осуществить второе превращение, чтобы принять – как я надеялась – менее уязвимую форму.
В тот момент я была ветром, и ветер во мне не хотел превращаться. Я силой выдавливала из себя слова:
Ты должна измениться,
Принять форму,
Теперь ты друг ветра,
Ты – плоть,
Ты – форма,
Ты прилетела.
Я снова почувствовала головокружение, и в следующий момент у меня уже было тело и ветер обдувал его. «Меня» было несколько. Гэмелен предложил мне стать птицей, менее заметной, чем альбатрос, а я еще улучшила его идею. Почему я должна быть одной птицей? Одна птица скорее вызовет подозрение, особенно если будет вести себя не совсем обычно. А если целая стая? Гэмелен с удивлением посмотрел на меня, потом засмеялся и сказал – несколько ехидно, – что в магию приходят молодые умы. Мог бы и промолчать.
Я превратилась в стаю крачек, летящих к берегу. Наверное, правильнее будет говорить о себе «мы», но мой писец странно на меня поглядывает, поэтому лучше я буду стараться излагать попроще. Странно было чувствовать себя во многих телах одновременно. Птиц было десять или, может, пятнадцать. «Я» облетела утес с обеих сторон. Видела я так, словно у меня была одна пара глаз, но я могла видеть одновременно скалу, которую облетала, спереди, сзади и с боков. Ничего странного я не ощущала, никакой растерянности или дезориентации.
Главный остров был гористым, большой залив, глубоко вдававшийся в берег, почти делил его пополам. Я видела несколько городов на побережье. Главный город, расположенный на дальнем берегу залива, назывался Тицино. Даже в этот предрассветный час там светилось несколько огоньков. Я прикинула, что Тицино не уступает по размерам главным городам метрополии.
Флот Сарзаны стоял на рейде. Вдали от берега несколько судов несли патрульную службу. Я знала, что кораблей у него много, но не ожидала увидеть их столько. Я попыталась их сосчитать, но сбилась. Так, на глаз, их было примерно четыреста – столько же, сколько у нас, а может, и больше.
Я быстро приближалась к судам. Оказалось, что большинство составляют тяжелые конийские галеры. Я обрадовалась. Новая тактика, разработанная нами, должна быть эффективной. Были и другие типы судов, стоящие на якоре ближе к берегу. Я полетела к ним. Почему-то я не могла как следует их разглядеть. Зрение мне застилали какие-то точки, словно в глаза попала вода.
Что-то подсказало мне, что приближаться пока опасно. Как я ни пыталась вглядываться, зрение мне застилала дымка.
Внизу, на флоте, никаких признаков тревоги. Матросы на палубах сонно занимались различными утренними делами. Никто не смотрел вверх, а если бы кто и посмотрел, увидел бы лишь стаю серых птиц, без сомнения ищущих, где бы чего поклевать.
