Казалось, Аверан прыгнула так медленно, словно поплыла по воздуху, чтоб схватить жезл, одновременно пристально глядя на Габорна. Ее голос звучал неестественно глубоко и томительно тягуче, когда она спросила:
— Что?
Габорн сделал усилие, чтоб говорить медленнее, приспособить свой голос к ее возможностям, и повторял свой вопрос.
Беспокойство появилось на лице Аверан. Она перепрыгнула через толпу распластавшихся по земле пленников, пробежала два шага и остановилась.
— Подожди! — крикнула она. Аверан с силой стащила с пальца кольцо, а затем повернулась и бросила его пленникам. Она не могла оставить их без света.
Пока она занималась этим, двое Избранных Габорна умерли на стенах Карриса — гордый рыцарь и юная девушка. С их смертью он почувствовал, словно дыра образовалась в его сердце, как если б он был плодородной почвой, а его Избранные — нежными растениями, грубо вырванными с корнем. Это причинило ему бесконечную боль.
Аверан бросилась к Габорну, промчалась мимо него:
— Сюда!
Она бежала изо всех сил, напрягая каждый мускул. Зеленый свет опала Габорна упал на ее спину и отбросил ее танцующую тень на пол туннеля.
Габорн следовал за ней, испытывая отчаяние от того, что она, казалось, двигается так медленно, даже с десятью дарами метаболизма.
Он шел легким шагом рядом с ней. Сто даров? Габорн недоумевал. Наверное, способствующие дали мне больше. Это убьет меня, понял он.
Он шел по пятам за Аверан. Она мчалась так быстро, как могла, каждое ее движение было плавным и полным грации. Слезы струились из ее глаз, слезы отчаяния, подумал Габорн, от желания и невозможности двигаться быстрее.
Теперь он шел впереди, убивая каждого встречного опустошителя, пытающегося преградить им путь.
И вдруг совсем рядом он почувствовал опасность.
— Там! — крикнула Аверан. — Вверх по коридору еще три прохода. Убежище Посвященных.
Конечно! Габорн понял. Аверан предупреждала, что Великая Истинная Хозяйка экспериментировала с передачей даров, хотя он не мог представить себе, как много она в этом преуспела. Вот почему он не мог надеяться противостоять ей лицом к лицу.
Габорн оставил Аверан позади и бегом завернул за угол.
«Прыгай!» — предупредило его Чувство Земли, и он взлетел на пятнадцать футов в воздух.
Прямо перед ним, на входе в Убежище Посвященных, стоял опустошитель, огромный черный меченосец. Его меч со свистом проносился между его ногами, а затем с пением рассекал воздух за его спиной.
Чудовище не раскрыло рта. Вместо этого оно отпрыгнуло назад со скоростью, почти равной скорости Габорна.
Щупальца на его голове и вдоль его челюстей поднялись и извивались, как змеи, когда все его чувства пришли в состояние боевой готовности.
Габорн знал, это не обычный опустошитель. Тусклые синие руны мерцали между передними лапами твари.
Когда Габорн достиг верхней точки своего прыжка, он, целясь в мягкий участок треугольника стимуляции монстра, бросил копье с такой силой, что почувствовал, как у него вывихнулся плечевой сустав.
Копье попало точно в цель, оно вонзилось в плоть монстра, проткнув его мозг, и замерло, дрожа, как стрела в дереве.
Но огромный меченосец все еще был жив. Его меч с пением закружился в воздухе еще до того, как Габорн достиг земли.
Габорн извернулся, словно кошка, когда лезвие меча свистнуло и ударило его в грудь, разорвав кольца его кольчуги. От удара он отлетел в сторону.
Он стремглав метнулся прочь, когда другой удар рассек землю у его ног. Он отшатнулся, когда опустошитель бросился в атаку.
У него не было оружия, ему нечем было сражаться. Его копье застряло в мозгу монстра.
Из туннеля появилась бегущая Аверан, и опустошитель повернул свою массивную голову, чтоб взглянуть на нее, причем все его щупальца подрагивали.
В этот самый миг Габорн нанес удар. Он прыгнул в воздух на двенадцать футов и схватил свое копье. Он не стал его вытаскивать, а, наоборот, яростно рванул в верхней точке своего прыжка, затем резко толкнул его вниз с невероятной силой, разрезая мозг монстра.
Монстр задрожал и рухнул на колени. Впереди, в проходе, еще два стража преградили путь Габорну, но ни один из них не двигался так быстро, как тот, которого Габорн только что победил. Он убил их и бросился в Убежище Посвященных.
Ни в одном из своих снов, ни в одном из ночных кошмаров Габорн никогда не представлял себе такого места. Льющийся из его опала зеленый свет не мог пронзить мрак. Тени разбежались вокруг, когда он вошел в просторное помещение, но потолок был таким высоким, что даже со всеми его дарами зрения Габорн не мог видеть свод наверху, только плавно изгибающиеся скрепы и опоры, сделанные словно из клея. Это не было похоже на балки, которые люди используют для укрепления потолка в Большом Зале. Скорее, они выглядели как паутина, пляшущая вдоль стропил, закрывающая, скрепляющая трещины. Даже сказочный Песенный Дом Сандомира не смог бы соперничать со сложностью и величественностью этого мастерского творения. Опоры, посеревшие от времени, поднимались вверх, как кружево, по всему потолку. Габорн подумал, что пауки могут сплести такую паутину, только если у них не осталось ничего, кроме надежды и мечты. Узор был столь же чуждым, сколь прекрасным.
А под этим великолепным шедевром Посвященные опустошители кружились бесконечным зловонным стадом.
Их запах потряс Габорна не меньше, чем их вид. Облако чуждых ароматов сразило его — запахов экскрементов опустошителей и гниющей падали, перекрываемых запахом даров опустошителей, хрупким, как лед, и влажным, как плесень.
Здесь были сотни Посвященных, сбитых в шарообразную массу. В зале было черно от них, но тусклый свет огненных рун горел среди них, так что мерцающий туман сиял повсюду.
Огромная паукообразная тварь размером со слона лежала на спине примерно в двухстах ярдах в стороне, скрестив лапы в воздухе. Опустошители вцепились в тварь передними лапами и зубами, разрывая на части ее тело.
В стороне бежал зловонный поток, распространяя запах сероводорода. Некоторые из опустошителей стояли на коленях на мелководье, погружая головы в воду, а затем вытягивая шеи, как птицы, когда пьют. Над их головами раскинулись два массивных каменных дерева, похожие на гигантские безлиственные дубы, их ветви были искривлены, будто в невыразимой муке.
И повсюду в воздухе кружились стаи гри, скрипя крыльями, как встревоженные летучие мыши.
Габорн не мог видеть дальние части Убежища. Также он не знал, сколько сотен Посвященных находится в нем.
