Свадьбу мы на весну запланировали, на праздник Первой травы, но жили уже мужем и женой. Деньги, что в замке ас-Вимара захватили, транжирить не стали, купили только маленький пассажирский «полевик». Новый взяли, прямо с завода. Если баржу соберёмся покупать — пригодится, да и по городу на нём кататься хорошо: «копейка» бензина жрёт куда больше. Да и Маша предпочитает эту компактную и проходимую тарахтелку.
Сама Маша в основном над книгами своими сидит, которые ей из Царицына курьерской почтой прислали. Иногда дома бывают проблемы от не всегда успешных упражнений с магией. Но последствия она сама ликвидирует. Иногда берёт уроки, мне непонятные, у Васьки, а иногда и у Велиссы вер-Бран — правда, после визитов к ней фыркает и нос морщит. Но ходит и говорит, что аборигенка и вправду великой силы специалист.
Велиссу я тоже как-то встретил в городской управе, и она хоть и высокомерно, но вполне искренне Машу похвалила. И за то спасибо. Лично я думаю, что через пару лет Велисса будет у неё сама уроки брать.
Пару раз Васька подкидывал Маше заказы от города, за которые ей неплохо платили. А я за всю зиму брал только бесплатные заказы — те, что по обязанности, совсем устранившись с «рынка охотничьих услуг», к радости Колобка с Попыйводой. Сам же всё больше занимался снаряжением, домом и медовым месяцем, который затянулся, к моему удовольствию. Баржу купить мы пока так и не решились: очень уж круто она могла жизнь поменять. К весне обещали появиться в городе Орри с Балином, вот с ними и посоветуемся. Всё же из охотников в купцы — зигзаг ещё тот, даже не всякий заяц на снегу подобный выпишет.
Пару недель назад в городе неожиданно нарисовался надворный советник Вяльцев, что из Департамента контрразведки. Зашёл с неожиданным визитом, Маше коробку армирского шоколада принёс — знал, чем подкупить. Попил чайку, поболтал о том о сём. О Пантелее и нашей неудаче почти не спрашивал, на продолжении охоты вроде как и не настаивал. Ну и мы не стали говорить, что на это дело наплевали. Мы не на службе, так что ничем не обязаны.
Интересовался он всё больше Гуляйполем и тем, что мы там видели. Заодно тем, что довелось слышать про Ашмаи. Про вампиро-големов расспрашивал подробно. Просидел часа три, после чего откланялся, сославшись на спешку: мол, аэросани ждут.
С Лари мы больше не виделись. Расстались в Биларе, в конце нашего похода, очень тепло и мило, хоть и без долгих прощаний. Поцеловала меня, поцеловала Машу, да ещё её шлёпнула, заставив привычно взвизгнуть. Подхватила свой рюкзачок с кисетом золотых монет внутри, помахала нам узкой, изящной ладонью в перчатке — да и пошла, покачивая бёдрами. А мы дальше поехали, до Пограничного.
Пограничный выстоял. Когда через несколько часов «громовержец» вернулся с запасного аэродрома, да ещё в компании двух таких же, у осаждавших начались проблемы. Проблемы переросли в свары, свары — в раскол. Пошли слухи, что на выручку форта идёт чуть не вся тверская армия с флотом, хотя на самом деле шли всего два батальона мотострелков. Гуляйпольские бандиты бросили всех и направились к себе через территорию Вираца, сипаи тоже раскололись на несколько отрядов и разбрелись в разных направлениях. Некоторые уже сами напоролись на засады егерей и пограничников, где частично полегли, а частично сдались, пополнив собой ряды каторжан на рудниках. Иные же ушли, судьба их неизвестна.
В Пограничном установили чрезвычайное положение, перекинули туда жандармов с контрразведкой, урезав права военных. Начали обширное следствие, многие из местных аборигенов вынуждены были бежать, а виселица на городском выгоне провисла под весом небывалого «урожая». Заодно объявили льготы для переселяющихся туда пришлых, а для аборигенов правила, наоборот, ужесточили.
Война с эльфами затихла сама собой к зиме, не принеся ни одной из сторон очевидного успеха. Было мнение, что с наступлением тепла всё заново начнётся. Возможно. На границах вообще стало беспокойно — похоже, многие решили переделить пирог Великоречья.
Но, в общем, тех приключений, что выпали на нашу долю весной, хватило нам до самой зимы. Дальше мы старались жить семейно, тихо, и в основном это получалось. Отдохнули.
Послезавтра ожидается праздник Зимнего перелома, по каковому поводу в «Царь-рыбе» намечается большая гулянка. Гулянка — это хорошо, тихое прозябание нам уже наскучило.
Потом весна, а с весной новые планы на жизнь. Баржа хорошо, но… без приключений скучно тоже.
Беседа главных героев — лицензированного охотника на нечисть Александра Волкова и молодой симпатичной колдуньи Маши, которые разыскивали мерзкого колдуна Пантелея, похитившего Машину сестру Настю, а попали в городе-форте Пограничном в самое пекло войны и вынуждены отсиживаться в гостинице, вместе с кучкой верных друзей отстреливаясь от агрессивных аборигенов, которыми неизвестно кто руководит.
Лари — женщина-тифлинг, тифлингесса, получеловек-полудемон, с которой Волков расстался до начала заварухи, а теперь, естественно, потерял следы. Тифлинги — немногочисленное племя, возникшее из редких потомков людей и демонов (инкубов и суккубов), и отличительной особенностью Лари являются исключительно привлекательная внешность и небольшие рожки на голове, которые она старательно прячет под тюрбаном.
Волков, Маша и Лари приехали на грузовике Волкова в Пограничный, чтобы выяснить на местном военном аэродроме, летал ли кто-то над Дурным болотом, чтобы сбросить в его дебри «маяк», по которому потом некие мощные колдуны выстроили портал в самое неприступное место Земли. Ради того, чтобы перед ним открывались все двери, Волков обзавелся серьёзными документами, согласно которым он действует от имени Тверской контрразведки.
Воинские части армии Тверского княжества, состоящие исключительно из аборигенов. «Сипаи» — слово, пришедшее из старого мира и обозначающее британские колониальные войска в Индии. В Великоречье оно прижилось и стало собирательным для всех пехотных частей, набранных из аборигенов. Не изменившись, слово было перенято туземными языками и диалектами. Кроме слова «сипаи» также прижился термин «зуавы», обозначающее колониальную кавалерию, и «гурки». Впрочем, зная ненадёжность аборигенов, правительства Новых княжеств (государств пришлых людей) стараются вооружить «местные» войска похуже, чем те, что состоят исключительно из пришлого населения. Так не только в Тверском княжестве, а во всём Великоречье.
