– Как я понимаю, ты жаждешь мира между нашими странами, не так ли? – угрожающе прохрипел джинн.
Придворные оцепенели, а Эмшандар вздрогнул. Кэйд с горечью припомнила, что война, бывало, начиналась и изза куда менее серьезного предлога, чем жена правителя…
А Инос попрежнему улыбалась. Склонив голову набок, она задумчиво разглядывала султана.
– Послушайка, Азак, – промолвила она, – если я не ошибаюсь, раньше тебе колдовство не по вкусу было, правда? Ну так вот, теперь я адепт.
– А… кто? – отшатнулся султан.
– Адепт, дорогой мой. Рэп разделил со мной два из своих слов. У него изза них скопилось слишком много силы, понимаешь? На мирском векторе такая мощь сжигает… – Наморщив носик, Инос помолчала, раздумывая, а потом, вздохнув, продолжила: – Я не уверена, что все правильно поняла. Лучше пусть Рэп объяснит, когда появится здесь. Но он шепнул мне два из них, и, как только я получила волшебные слова, все стало в порядке. Итак, Азак, теперь я адепт.
– Колдовство!
Продолжая ласково улыбаться, Инос промурлыкала:
– А знаешь, муженек из тебя вышел бы неплохой – особенно теперь, когда я в состоянии укротить твою природную дикость. Хочешь меня в жены – будешь под каблуком.
Азак молча пятился и энергично тряс головой.
– Не хочешь? Что ж, тогда прощай, Азак.
Она потянулась к султану, будто собираясь поцеловать его. Джинн отскочил, как укушенный.
– Мы разрешили тебе удалиться, султан, – твердо напомнил император.
Азак зарычал.
– Ты любил меня, как умел, Азак. Я это знаю, – прошептала Инос. – И поверь, в твоей искренности никто не сомневается.
Собравшиеся затаив дыхание ждали ответа. Молчание становилось невыносимым…
– Любовь! – сердито буркнул султан. – Хочешь сказать… я сам навлек на себя этот позор?
Глядя в пол, джинн сдержанно поклонился трону. Развернувшись на каблуках и четко печатая шаг, надменный великан с уязвленным самолюбием быстро ушел в темноту.
Зрители облегченно завздыхали и зашушукались.
Иносолан подошла к Кэйд. Придворные, все без исключения, торопились уступить ей дорогу.
– Все в порядке, тетушка, – шепнула Инос. – Абсолютно все в порядке.
– Я рада, дорогая, – растрогалась Кэйд. – Очень рада.
Она поднялась со стула, и на этот раз чьято заботливая рука помогла, а не помешала ей встать. Обнимая племянницу, Кэйд чувствовала слабый запах жженой материи пополам с ароматом свежести, присущим Инос. Если у герцогини и были сомнения в реальности Инос, сейчас они рассеялись окончательно. Уверенная, что теперьто наконец сюрпризы исчерпаны, Кэйд мысленно поблагодарила Богов.
Вокруг шушукались придворные. Маршал Ити с поклоном поздравил Инос и поцеловал ей руку. Какаято дама в красном хитоне тоже бормотала поздравления. Кэйд мечтала о мягкой постели, но император упорно продолжал сидеть на троне, явно дожидаясь своего колдуна, хоть и клевал носом от усталости. Ночь близилась к концу, о чем свидетельствовали догорающие в канделябрах свечи. Все устали, но уйти никто не смел, пока сам император оставался на троне.
– Сир? – с глубоким поклоном обратился к Эмшандару Ипоксаг.
Император тряхнул головой и протер глаза, а затем ответил:
– Слушаем тебя, достойный сенатор.
– Осмелюсь спросить, ваше величество, признает ли Империя за моей кузиной права на королевскую корону Краснегара?
Эмшандар слабо улыбнулся, на мгновение прикрыв веками глаза, и произнес:
– Кажется, она отказалась от всех притязаний на Араккаран, не так ли? Хранители… – Пустые разноцветные троны бесполезно торчали под канделябрами с догоравшими свечами. – Ну что ж, мы не видим препятствий к тому, чтобы признать ее королевский статус.
Иносолан весело рассмеялась и, обняв Кэйд, подвела тетушку к императорскому трону. Довольная Кэйд не сопротивлялась, и они обе присели в реверансе перед императором. Сенатор церемонно поклонился королеве и только потом поинтересовался:
– Инос, ты абсолютно уверена, что с мастером Рэпом все в порядке? Он действительно вернется?
– О да, – легкомысленно откликнулась Инос. – Он обещал вернуться, а слово Рэпа надежно. Я уверена, он скоро будет здесь.
Ипоксаг удовлетворенно сверкнул глазами и вновь повернулся к трону.
– Сир! – елейным голосом начал сенатор. – Сегодняшний день останется в анналах истории как самый необычный, а вечер – и вовсе незабываемый. Еще бы! Все мы стали свидетелями первого развода, произведенного правящим императором, за очень долгий срок, скажем так. И это не говоря уж о прочих чудесах. Но стоит ли останавливаться на грустном? Не лучше ли расходиться на покой с радостными улыбками на устах?! Свадьба – это прекрасно!
– Свадьба! – ахнула изумленная Кэйд. – Сейчас?
– Да! Да! – воскликнула, подпрыгивая, Инос и даже в ладоши захлопала. – Вы ведь можете? Сделаете? Я хочу сказать, благословите нас?
Исхудавший за время болезни, уставший от долгого бдения, старый император изумлен был не меньше Кэйд. Подозрительно косясь на сенатора, Эмшандар мрачно пошевелил бровями и перевел взгляд на встрепенувшуюся Инос, пытаясь угадать, уж не насмехаются ли над ним. Убедившись, что это не так, старик пожал плечами и расплылся в улыбке, обнажив желтые зубы. Идея сенатора ему явно понравилась:
– Вряд ли ктонибудь посмеет возразить, пожелай я соединить любящие сердца крепчайшими узами. И если этот брак – то, чего жаждет твой колдун, королева, тогда я буду счастлив угодить ему, потому что я перед ним в неоплатном долгу.
– Инос! – забеспокоилась Кэйд. – Не торопись. Ну что за спешка? Откуда такая необходимость, чтобы обязательно сегодня?
– Вот именно, тетя. Необходимость! – в полном восторге воскликнула Инос.
Деликатно покашляв, сенатор стал объяснять:
– Дорогая Кэйд, в Хабе частенько практикуют подобные свадьбы. Этот обычай давнымдавно узаконен. Подготовка к большой свадебной церемонии в храме требует значительных затрат времени. А юная кровь горяча, зачем же томить молодых? Краткий договор гражданского союза – благоразумное решение проблем. Его не афишируют, но это вполне законный брак.
– Ооо, – протянула Кэйд.
Относительно горячей молодой крови герцогиня была полностью согласна с сенатором. Но приличен ли столь скоропалительный брак для королевы, она несколько сомневалась. Но коль скоро они в Хабе, стоило ли пренебрегать столичными обычаями?..
– В гражданском браке нет ничего неприличного, ваше высочество, – заверил император. – Сенатор лишь хотел сказать, что храмовая церемония непременно состоится, но позже. И с великой пышностью.
