И даже они стали более ограниченными с потерей Пайкела, который мог защитить нас от бури, если бы мы путешествовали обычным способом.
– Но как только ты приведешь их, ритуал, очевидно, не защитит мой дом, – сказала Аззудонна.
– Разве мы не заслужили твоего доверия? – спросил Джарлакс.
– Некоторые из вас заслужили.
– Ты можешь доверять Дзирту До'Урдену больше, чем любому из нас, – вставил Артемис Энтрери.
– Хватит об этом, – сказал Громф. Он повернулся к Аззудонне. – Ты собираешься приказать своим спасенным сородичам, оркам и дворфам, напасть на нас?
– Конечно, нет. Мы не неблагодарны.
– Значит, не собираешься?
– Громф, ты не понимаешь, – сказал Джарлакс.
– Если ты лжешь, пожалуйста, давай быстрее решим это. Я теряю терпение.
– Я прошу вас всех просто заткнуться, – вмешался Киммуриэль, он встал между группами и перевел свое внимание на Аззудонну.
– Слушай меня внимательно, Аззудонна из Каллиды, – сказал он. – Твой город мне не неизвестен, как и любой другой район этого места. Ибо он не является чем-то неизвестным коллективному разуму иллитидов, где я не чужой. Они знают о нем с самого его основания. Но не бойся, ибо им нет дела до тебя и твоих близких. Они не представляют никакой угрозы.
– И мы тоже. Клянусь. Мне нужно увидеть это место, которое ты называешь домом. Громф Бэнр и Даб'ней должны стать свидетелями этого места, ради обретения надежды и в силу обстоятельств, которые связаны с жизнью ваших дальних родственников, сбившихся с пути, за пределами Каллиды. И Дзирт До'Урден должен увидеть это место, и больше всех, заслуживает этого. Ты можешь нам доверять.
– Более того, ты должна доверять нам. Да, ты житель Каллиды, но также ты житель этого мира. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить вас и вашу тайну, но на кону стоят более важные вещи.
– Так я когда-то думала, – пробормотала Доум'вилль и уставилась на Громфа – волшебника, который так небрежно и бессердечно бросил через портал на необитаемый север.
– Мы идем в Каллиду, – сказал ей Киммуриэль, когда Аззудонна продолжила проявлять сомнение. – С тобой или без тебя. Ты больше не можешь скрывать от нас. Это заявление, не угроза, потому что здесь нет никакой угрозы. Я говорю тебе прямо и честно, что мы не представляем угрозы для твоего дома. Ты должна верить...
Он остановился и чуть не упал, когда земля под ними неистово затряслась. Крик, доносившийся из-за стен их убежища, свидетельствовал, что дело было не в иглу, и все они выскочили наружу, прежде чем сооружение просто развалилось.
Тряска прекратилась так же внезапно, как и началась.
Снаружи Джарлакс и остальные остановились и уставились, так же, как и другие, выходившие из иглу. Перед ними в ледниковом разломе лежала огромная глыба льда, светящаяся не просто в тусклом отражении Веселых Танцоров, но и изнутри.
Глыба внезапно раскололась с громким треском, и половинки разошлись в стороны, оставив одинокую маленькую фигурку. Он дико встряхнулся, дворфийские губы хлопали, чтобы стряхнуть ледяную крошку с густой зеленой бороды и светло-зеленой мантии.
– Пайкел? – пробормотала Кэтти-бри.
– О-о-о, – сказал дворф. Он потянулся к горшку, который носил как шлем, и стянул его с головы. Друзья не сразу поняли, что он использует левую руку – руку, которую потерял десятилетия назад!
Только это была не его рука – по крайней мере, не та, что у него когда-то была, потому что она была не из плоти и костей, а из бело-голубого льда.
Он поднес импровизированный шлем к лицу и другой рукой стряхнул с него ледяную корку, затем снова надел его обратно на голову.
– Хе-хе-хе, – сказал он.
Дзирт и Кэтти-бри и остальные подбежали к нему.
– Как? – неоднократно спрашивала Кэтти-бри.
– Кадиж! – крикнул Пайкел. Он отступил и начал кружиться. – Кадиж, мо братун!
– Мо братун? – Кэтти-бри открыла рот.
– Не спрашивай, – сказал Джарлакс рядом с ней. – Лучше не знать.
Толпа зрителей стояла и смотрела, как Пайкел продолжает свой танец, поет Кадижу и протягивает руки к небу, призывая прекратить бурю Йгорла.
Тучи разошлись, Веселые Танцоры ярко засияли, но Пайкел продолжал свой танец, протягивая руки вверх, подзывая их. И действительно, небо, казалось, откликнулось, зеленые завихрения потянулись к дворфу, опустились прямо на землю рядом с ним и завращались, принимая форму.
– Кадиж, Сустарр, – сказал Пайкел, как будто представляя двух небесных существ, которых остальные не могли видеть.
– Он делает еще одну огненную колесницу, – понял Джарлакс, и вскоре это стало совершенно очевидно, за исключением того, что эта колесница была намного больше и не обычной огненной, а зеленой, как Веселые Танцоры. И ее тянула упряжка из восьми клубящихся и бесплотных лошадей, или, по крайней мере, похожих на лошадей образов.
Когда все было готово, Пайкел вскочил и взял вожжи, затем протянул ледяную руку, приглашая остальных, всех до единого, подниматься на борт.
– Я никогда не пойму этого дворфа, – заметил Джарлакс. – И это, я полагаю, полезная штука.
– Никто не понимает, – согласилась Кэтти-бри. – И да, она полезная.
– И боги, видимо, тоже, – заметил Джарлакс. – Найдется ли хоть один бог природы, даже Герцог Ветров Аака, который не пролил бы на него дождь благосклонности?
– Будем надеяться, что не найдется.
Вскоре они отправились в путь на небесной колеснице Пайкела, которая, казалось, неслась над землей, а не по ней, ибо не ощущалось ни единого толчка.
– Ты можешь поднять нас на вершину ледника и перевалить через него? – спросил Джарлакс дворфа.
– Хе-хе-хе, – последовал ответ, и они полетели вверх по склону ледника.
Когда звуки удивления стихли, а остальные перевели дыхание, Джарлакс повернулся к Аззудонне, Кэтти-бри, Энтрери и Заку.
– Я хочу войти через внешнюю пещеру Каззкальци, – объяснил он. – Я хочу, чтобы мои друзья увидели город, как мы.
– Не могу поспорить с твоим желанием, – сказал Зак. – Я сразу кое-что понял.
– Понял что? – спросил Дзирт.
– Что мы вернулись домой, сын мой. Что мы вернулись домой.
Кэтти-бри крепче обняла Дзирта и изо всех сил старалась не расплакаться.
– Если бы только Бри была здесь, – прошептала она ему на ухо.
– Кроме того, – добавил Джарлакс, – Стоит проделать этот путь только ради того,
