Или:
— Все правильно, но безобразно медленно. Второй десяток, рассыпаться! А теперь…
И знак, эквивалентный команде «обратная дуга».
В отличие от моих товарищей, мне подоплека этих упражнений была кристально ясна. Полный аналог строевой подготовки, которая в современной армии утратила свой смысл как средство защиты, но зато сохранила другой: вбивание рефлекса на мгновенное, без раздумий выполнение приказов.
Удивляло лишь то, что наставник отнюдь не торопился с выдачей нам разрешения на полеты с пилотажем. Но поскольку терпение жизненно необходимо солдату, то с этим команда мирилась.
Недели полторы ушло на отработку ночных полетов. Здешняя луна (менее яркая, чем в моем мире) светила недостаточно для человека, но драконы вполне могли ориентироваться. Да еще чувство направления… И все же в глубине печенки лежало понимание, что ночные полеты — это лишь по крайней необходимости.
Учебный год шел. А разрешения фигурять все не было.
Глава 43. Неправильные универсалы
Зима (снова мягкая) сменилась весной. До конца учебного года осталось не так и много, когда я понял, наконец, некоторые слабые места в действующей системе перестроений.
Тому, кто командует (то есть десятнику) обязательно надлежит лететь впереди других драконов. Его сигналы должны быть видимы и понятны всем бойцам. Но есть перестроения, в которых командир не столь заметен (например, «звездочка»., а это приводит к потере темпа.
Кристалл рутила с оправой дал мне возможность управлять голосом. То есть управлять быстро. Теоретические варианты перестроений я знал; мало того — появилась возможность для некоторых новых вариантов. Но опробовать их — никак. Запрещено. Правда, нам разрешили ночные, а равно более длительные (до двух часов) полеты.
И я отправился к мудрому дядюшке. Остались еще непроясненные вопросы. Разумеется, при мне было подношение — только как знак почтения, поскольку Кнарр теперь и сам мог охотиться. Предлогом послужила желательность врачебного осмотра. Именно с этого и началось общение.
Как ни странно, я угадал с прогнозом. Дядя Кнарр чувствовал себя совсем не плохо, учитывая возраст. Даже чешуя полностью восстановилась. Но свести к нулю предрасположенность к злокачественным опухолям мне, разумеется, было не под силу. Хуже того: анализ потоков показал, что уничтоженные мною метастазы могут снова возникнуть.
Весь осмотр я комментировал вслух для Младшего Брата. Получалось что‑то вроде:
— …угу… вот он, основной поток от печени… ну, это неплохо… почки функционируют не так чтобы, но на нижнем пределе нормы… на всякий случай пройтись по спинному мозгу…
Пациент был недоволен мной и собой. Мной — поскольку подобная болтовня ранее не была мне свойственна. Собой — ибо дядя при всей своей проницательности не смог угадать, зачем бы мне такое понадобилось.
А вот после началось то, ради чего был нанесен визит: расспросы, касающиеся взаимоотношений полов. Кое‑что я знал от сверстников, но физиология интересовала меня во вторую очередь. Для начала нужны были сведения о семейной жизни, разводах (бывают ли вообще, а если да, то насколько часты), супружеских изменах, внебрачном потомстве, роли родственников в семейных отношениях.
Дядюшка терпеливо выслушал список вопросов и немедленно задал свой:
— Зачем тебе нужна эта информация?
Но прозвучало это почти как: «Эти вопросы не твоего уровня. Почему ты их задаешь?'
Я отговорился тем, что, мол, предвижу начало военных действий очень скоро после окончания школы, и мне явно предстоит в них участвовать. Получить необходимые знания будет тогда не у кого.
После недолгого молчания последовала бесстрастная реплика:
— Ты слишком стар для своего возраста, Стурр.
Хороший капитан видит надвигающийся шторм задолго до того, как чернеющие тучи затмят половину небосвода. Я был посредственным судоводителем.
— Может быть, ты расскажешь мне… часть своих планов?
Часть? Это можно, но очень небольшую.
— Я хочу попасть на войну десятником, имея при себе свой собственный десяток. Превосходно обученный, более того: превосходящий по возможностям стандартный.
Молчание.
— То есть ты не хочешь поведать, зачем тебе нужна карьера.
Выходит, Кнарр не поверил в мои устремления. В тучах над головой нет ни малейшего просвета. И ветер крепчает. Придется зарифить часть парусов.
— Вы правы, дядя, сама по себе карьера мне не нужна.
Взгляд собеседника был острей четырехгранного штыка. Но почему‑то хитроумный родственник переменил тему:
— Добро. Так вот, семейная жизнь подчинена…
Шторм прошел, оставив лопнувшие найтовы и побитый такелаж. Дядя явно о чем‑то догадался, и я не могу даже представить, о чем именно. Но анализировать некогда.
Разводы были редкостью. Супружеские измены — тоже. Зато настоящие шекспировские страсти разыгрывались до замужества (или женитьбы). Связано это было как раз с физиологией.
Драконы в состоянии зачать лишь трижды. Соответствующий период длился всего лишь семь — десять дней. И до наступления этого пикантного момента дракона просто обязана выйти замуж. В противном случае гормональный ураган делал появление внебрачного дракончика вполне вероятным. Тут я встрял с вопросами:
— А сама дракона знает, что именно сейчас способна зачать?
— Конечно. И все окружающие драконы тоже.
Видимо, мощный выброс феромонов.
— А в каком возрасте дракона… э-э–э… обретает возможность?
— Как когда. Обычно лет в двенадцать. Скажем так, от одиннадцати до тринадцати лет.
То есть год с момента окончания школы — и милости прошу к колыбельке… или, скажем так, к детской подстилке.
Свадебный обряд был прост до изумления. Парочка появлялась в обществе и сообщала всем и каждому, что вот, дескать, они поженились. При драконьей памяти эта новость не только мгновенно разлеталась по всем заинтересованным лицам, но и, конечно, запоминалась. С этого момента пара имела право претендовать на пещеру.
— А…
Тут я замялся, поскольку слова «жених». «невеста» и «новобрачные» отсутствовали в моем словаре.
— …ну, те, кто собирается пожениться — они дают друг другу клятву?
Дядя почему‑то смутился.
— Нет, это скорее… м-м–м… обещание. Что будут, так сказать, лететь по жизни рядом, касаясь друг друга хвостами… понятно?
— Понятно, что понятно. А драконы?
Дядя раскусил смысл вопроса мгновенно.
— А те в десять лет уже вполне способны на то, о чем ты подумал.
Эта информация не к размышлению, а к действиям… или бездействию. По ситуации.
