Вверх — по Покаянной, сквозь старые трущобные районы к заводу. Их никто не задержал, никто не встал на пути, и даже вездесущие группы курьеров, похоже, приказали долго жить. Скорее всего, их дорогие машины уже просто не пробивались сквозь наметенные сугробы снега.
Наконец в городе стало безопасно. Исчезли люди, исчезли ловцы удачи, что следуют, как акулы, за каждым общественным потрясением, пропали чудища и монстры, после того как ушли те, кого они должны были настигнуть и чьим воображением были порождены. Испарились собаки и кошки, городские птицы, привыкшие находить корм в мусорных баках, исчезли тоже, повинуясь жесткому естественному отбору. Лишь крысы да тараканы остались в этих угрюмых многоэтажных коробках.
И луна осталась та же — вновь почти круглая, яркая, как все городские фонари. Мартиков смотрел на нее и любовался. Впервые без пробуждающихся диких звериных инстинктов.
Впереди замаячил внешний периметр.
— Нас будут ждать, Никита? — спросил Влад. Тот мотнул головой:
— Нас никто не ждет. Они нас не чуют, понимаете — только догадываются, что мы есть. Может быть — будет капкан.
Влад представил себе исполинскую, блестящую хромом стальную ловушку. На кого капкан? На них? А почему тогда пружина такова, что может захватить даже слона?
— Идем медленно, смотрим... — коротко сказал Дивер.
Они миновали внешний периметр, остановились, внимательно осматривая заснеженные корпуса. Тут ветер гулял вовсю, подхватывал падающий снег и нес его параллельно земле, наметая закругленные дюны с острыми гребнями. Справа виднелись массивные строения цехов, похожие сейчас на квадратных очертаний сизые скалы.
Тут и там торчали причудливые металлические конструкции, похожие одновременно на обратившиеся в ржавую сталь растения и скрюченные в последнем усилии нечеловеческие конечности.
Продвигались медленно, ветер бросал в лица снег, слепил глаза, а приходилось еще и тащить за собой Хонорова и сильно хромающего со времен боя с Босхом Мельникова. Наверное, со стороны они выглядели как солдаты битой армии, нестройно бредущие в плен.
Ближе к середине завода наткнулись на маленький дизельный локомотив, вырастающий из-под снега наподобие концептуальной, крашенной в желто-черный цвет скульптуры. Рельс было не видать, но они наверняка уходили прямо в широко распахнутые двери цеха номер один. Проходя мимо, Влад заглянул внутрь.
Там царила непроглядная тьма, лишь изредка нарушаемая стальными проблесками.
— Быстрее! — сказал Никита. — Смотрят...
— Да кто смотрит, — возмутил Степан, — безлюдье же!
— Это не люди.
За вторым цехом замаячил внутренний периметр с сохранившейся еще на белокаменной стене ржавой, свитой кольцами колючкой. Ворота внутрь были прикрыты и до половины завалены снегом — зато широко распахнута дверь проходного пункта. Железная створка тихо поскрипывала на ветру.
Никита уверенно поднялся на три ступени внутрь проходной, заглянул внутрь.
Визжащая надрывно волосатая тварь возникла из помещения. Трифонов с криком отпрянул, запнулся и повалился в снег. Дивер в панике придавил курок — и автомат плюнул короткой очередью, разукрасив входную дверь цепочкой идеально круглых пулевых отверстий. Евлампий громко кричал что-то бессвязное, и крутил головой.
Тот, из проходной, нападать не стал, по крутой дуге обогнул шокированную группу и бросился бежать прочь, невнятно подвывая. Севрюк с гримасой ярости уже целился ему в спину. Влад подошел, придавил ствол автомата к земле.
— Не стреляй. Разве не видишь — это отверженный?
— Дегенерат! — выдохнул Дивер, провожая взглядом убегающую фигуру.
— Почему стреляли? — визгливо вопрошал Хоноров, вызывая острое желание ткнуть его лицом в снег. — Почему выстрелы?
Белоспицын трясущимися руками помогал подняться Никите — тот плакал взахлеб, щеки раскраснелись, руками утирал глаза.
— Надо было шлепнуть придурка, — озлобленно заметил Севрюк, — напугал мальца до смерти.
— Он и нас напугал... Идем?
Ощетинившись стволами, вошли в проходную. Сторожка была пуста, за стеклянной конторкой собиралась пыль, сторож Изошел. По всей видимости — одним из первых.
Влад твердо держал Никиту за руку. Трифонов остался мрачен, но, отстранив Сергеева, снова вышел вперед, в авангард.
За проходной открылся внутренний дворик, который был полон мертвых собак — окоченевшие псы валялись здесь буквально друг на друге — мешанина лап, хвостов и оскалившихся пастей. Казалось, тут были все недолгие герои ночного расстрела.
Совсем рядом сквозь снегопад просматривалось закопченное кирпичное основание дымовой трубы, а над головой ярко горели два красных глаза.
Дворик ограничивал приземистый двухэтажный дом, ранее беленный, но сейчас пугающий уродливой краснокирпичной кладкой. Узкие окошки-бойницы — здесь были кельи для монахов, потом убогие квартирки инвалидов, а потом — комнаты для допросов.
— А здесь я нашел заточку и пырнул ею того сектанта, которого вы убили, — сказал Мельников. — Хорошая была заточка.
— Нам направо. — Трифонов свернул в сторону, обходя дом и петляя между мертвых собак, остановился у массивной двери.
— Погреб? — спросил Мартиков.
— Нет, не погреб, — сказал Степан, — бункер. Он довольно глубокий и в пещеры проход имеет.
Трифонов кивнул на проем:
— Нам сюда. Вниз.
— Да, вниз, — добавил Стрый, — здесь мы... собирались.
— Ведь в самое гнездо прем, — покачал головой Сергеев и, высвечивая впереди себя фонарем, пошагал вниз. Никиту он вперед не пустил.
Цепочкой спустились в длинное бетонное помещение со столом в середине, которое так хорошо знал Стрый. Здесь было темно и холодно, по углам намерз лед.
Тут их ждали.
Влад остановился, разинув рот, в глазах читался немой вопрос. Позади Дивер чертыхнулся.
Босх встал из дальнего от входа кресла, из соседнего поднялся Кобольд, вскочил легко, словно и не прыгал никогда из окошка. И... тут был Николай Васютко с сумрачно серьезным лицом.
Они все были здесь. Как будто никто и не убивал их, и не оставил лежать на улице Школьной. Хотя нет — здесь не было Стрыя и брата Рамены. Рябов безумно ухмылялся, в руках у вернувшихся блестели ножи.
Стрый потрясенно глядел на Николая, тот посмотрел в ответ, ухмыльнулся.
— Колька... — вымолвил Стрый, — ты?
— Я! — прошелестел Пиночет и мягким скользящим движением рванулся вперед. Нож в его руках целил в горло бывшему напарнику. Босх, Кобольд — все они бросились на замерших своих убийц. Они двигались быстро, слишком быстро для человека.
Дивер с руганью оттолкнул оторопевшего Стрыя и всадил очередь в подбежавшего Николая. Того отшвырнуло назад, он сбил Кобольда, и оба мешками повались на пол. Влад начал стрелять, целя в Босха, ощущая чудовищное дежавю.
