— Ради Великой Матери, сошли меня в дальние рудники, отправь в Заповедные земли, но не наказывай так жестоко! Не отдавай меня ей, о Милостивый Царь… — в притворном ужасе замахал руками тот.
— Дурак! — тихо пробормотал вириец сквозь зубы.
— Вот видишь, не хочет жених… — развел руками Ифран, отсмеявшись.
— Ничего, у меня еще много лет впереди, чтобы его уговорить! — радостно потерла руки Тия…
Четыре года спустя на одной из пристаней Сиба, у торгового судна, стояли двое мужчин и одна юная девушка в богатых одеждах. Корабль вот-вот должен был отплыть в Вирию, и бывший начальник Царской Охраны Вилья Альтрасти печально улыбался, глядя на своих спутников: высокого тонкого парня в просторной одежде придворного мага и прелестную девушку лет семнадцати с тонкими чертами лица и удивительной красоты глазами.
— Может, все-таки, останешься? — мелодичным голосом проговорила она, грустно глядя ему в глаза.
— Нет, милиса, я полжизни мечтал вернуться домой, так что не смогу… — вздохнул он. — Но, кто знает, может быть, через пару лет вернусь сюда купцом.
— Я буду тебя ждать… Очень-очень! — она улыбнулась, и, оглянувшись на Сида, поправилась — Мы все тебя будем очень ждать…
— Ну, тогда точно вернусь, если ждете! Прощайте, друзья — вздохнул он, удерживая изящную ручку девушки намного дольше, чем позволяли все мыслимые приличия, и неотрывно глядя в глаза. Сид кашлянул, недвусмысленно напоминая ему, что с Царевной так негоже. Гюрза еще раз вздохнул, поцеловал ей пальцы, развернулся и решительно направился к кораблю, уже готовому отчалить.
Вилья стоял на палубе, пока берег, ненавистного когда-то, Царства Дияла не скрылся в тумане. Странно, Бездна его раздери! Вириец мечтал об этом дне всю свою сознательную жизнь, а когда его желание исполнилось, не почувствовал никакой радости. Напротив, глядя на небо все вспоминал бирюзовые глаза, смотрящие на него с нежностью… Тия за эти годы превратилась в настоящую красавицу, но за красивым лицом скрывалась еще и прекрасная душа. Она всегда считала его своим другом, делилась тайнами, ворчала на Сида, если он слишком ее гонял, а, в последнее время и вовсе была готова говорить о нем, не умолкая. В груди что-то болезненно сжалось, и на память пришли строчки знаменитого вирийского поэта:
Огонь прекрасных глаз твоих
Светил мне в жизни лишь мгновенье,
Оставил по себе томленье,
И не забыть мне больше их…
Он уплывал в родную Вирию, но сердце его осталось в диком пустынном крае, и было в этом что-то неправильное… Дурак, все-таки, Сид, не понимает, как ему повезло.
Во Дворце снова, как и шесть лет назад, царил свадебный переполох. Царь Ифран выдавал замуж за своего лучшего друга Сидуса младшую сестру. Он давно замечал, что Тия тайно вздыхает по своему наставнику, но вслух ничего не говорил, ибо намного легче было управлять государством, вникая в тонкости сбора налогов и дипломатические коллизии было проще, чем пытаться утешить влюбленную девушку. Он было подумал, что Шрути может с ней осторожно об этом поговорить, но жена за воспитанием троих погодок — вертлявых мальчишек четырех и пяти лет, а так же маленькой дочери, которые, к тому же, нужно было как-то совмещать с обязанностями Царицы при дворе, никак не успевала этого сделать. Сколько ей не говори, что для воспитания детей есть няньки, а она упряма… Совсем как Тия. О, женщины!
Однако, пару месяцев назад, Сид смущенно отозвал его после дипломатического приема в сторону, и, почти слово в слово, повторив что-то о династии волшебников, которую нужно продолжать, попросил руки Тии, чем нимало удивил Царя. Хотя, надо признать, что друг всегда был немого скрытен, а может быть, просто сознательно прятал свои чувства до поры.
А вот что совсем не удивило Ифрана, так это согласие Тии, эмоции которой всегда отражались на ее лице, и вот уже неделя оставалась до церемонии, а у него все в голове никак не укладывалось, что сестренка-то повзрослела…
Боги, взиравшие с небес на дела людей, пришли в некоторое замешательство, увидев такой расклад. Бог дождя даже злорадно посмеялся над перепуганным не на шутку Ашем:
— Ну что, дружище, доигрался? Теперь эта парочка нам добавит головной боли. Ой, зря ты тогда затеял всю эту историю с Хозяином Песчаных Бурь. Вот теперь и попляшешь.
— Подожди, они еще не поженились, есть у меня одна мыслишка… — коварно улыбнулся он, представляя, какой может разразиться скандал, если…
— Ой, нет! Не позволю! — возмутился Шария. — Ты и так уже достаточно натворил.
— Но…
— Никаких «но»! Оставь уж все, как есть — строго одернул бог справедливости. — А то, как бы хуже не стало…
Парсанг — мера расстояния в Царстве Дияла, равная примерно 5 километрам.
Инер — верблюд, сын верблюда. А точнее, помесь двугорбого и одногорбого кораблей пустыни.
Не сломай глаза и язык. Хида — песнь погонщиков каравана. Ашук — певец-бард на Востоке, а Джемшид — это родители поизвращались с имечком для сына.
Ше — мера объема, примерно равная столовой ложке.
Билту — мера объема, равная 0,5 л.
Дуккан — лавка, магазин.
Занятно (пер. с вирийского).
Локоть — мера длины/высоты примерно равная 30 см.
Мандах — джин-домовой.
Наг (нагас) — получеловек-полузмея.
А вот это уже подло (вирийск.).
Это недостойно честного человека (вирийск.).
