проблема никуда не делась, Кел не звонил, оборвалась наша связь, и я похоже стала умирать, как всякая кошка вне своей территории.
Кто сказал, что время лечит? В моем случае, оно калечит. И я узнала все оттенки боли. Впрочем, не совсем так. Я умела различать боль душевную: оливковую тоску, серую депрессию, черное с багровыми отсветами горе, грязно-белую, желейную жалость, острую, как горчица истерику, режущее, болезненно синее чувство вины. Это просто. Описывать можно бесконечно, ибо каждый день я купалась в этих не самых приятных ощущениях. Злилась, уставала от бесконечного разнообразия неприятных и мало вкусных болевых потоков. Но ничего поделать не могла. Такова уж моя сущность.
Боль физическая для меня не имела ни вкуса не запаха. Боль – она и есть боль, совершенно одинакова, что от разбитой коленки, что от мигрени. Но теперь!!!! Ледяные гвозди гуляли у меня по легким, они пахли ржавчиной, и я задыхалась, рвала кровью. В суставы, впивались каменные пики, и я падала с ног. По вечерам проходил поток из лавы и острых черных звезд, и я глохла и слепла. Можно долго рассказывать. Я могла бы сочинить оду боли, сложить гимн, сотворить легендарный эпос. Только кому нужно произведение «Душевные и физические муки Эшли»? Никому, собственно говоря, и мне в том числе. В общем, мне было худо, сейчас я очень хорошо понимала, что творилось с Винсом, во время нашего вояжа за деньгами. И дело усугублялась еще, и тем, что вопреки здравому смыслу, я чувствовала себя преданной.
Но я не отчаивалась. Самонадеянно и глупо верила в себя. Я ведь не совсем кошка, значит, не так безнадежно приклеена к территории. Мне казалось, что мои приступы боли со временем пройдут. Надо просто потерпеть. Это как отделываться от вредной привычки, от курения, например. Я помню, как мучился Грег, когда избавлялся от никотиновой зависимости. Ему было очень плохо, но потом полегчало. Правда, где-то через год, он пристрастился к трубке, но все же. Может, и мне удастся?
И поэтому, я страдала молча. Тихо плакала по ночам. Постоянно срывалась с места, в поисках укромного уголка, где можно переждать приступ боли и покричать вдоволь. Отказывалась от тренировок под предлогом учебы (скоро в школу, а занятий на лето задали вагон), чтобы отлежаться. Я еле передвигала ноги после внеочередных мышечных судорог. И надеялась, что скоро это пройдет.
Время показало не прошло ……
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ ТАЙНИК
Только благотворительностью и можно
простить себе богатство – А.Ф. Прево
- Эшли, ты педальтоник
- Я не дальтоник
- Нет, ты педальтоник!!! Постоянно путаешь педаль газа и тормоза!!! Объясни мне, какого черта мы делаем в стогу сена!!! Единственный стог на всем поле! И ты умудрилась в него въехать!!!!
- Винсент, ну, не знаю! Меня неодолимо несло на него, просто неодолимо. Я не могла в него не въехать!! Стог, как магнит, это сильнее меня!
Н-да, учить меня водить машину была задача не из легких. Но мне хотелось как-то отвлечься. Проблема состояла в том, что как только я выключала в себе человека, водить у меня получалось. Но…. Я все же человек, и Эшли Ламар, неудачница и ходячая катастрофа, периодически брала свое. Например, как сейчас.
- Неодолимо! Да, я теперь полгода буду машину оттирать от соломы. Классно, нормальных людей неодолимо тянет к противоположному полу, к выпивке, к еде. А у меня эксклюзивная подруга, которую неодолимо тянет на препятствия.
- Ну, в прошлый раз было хуже, сейчас, мы, во всяком случае, в яму не упали, и не пришлось вызывать трактор.
- Заметь, яма тоже была одинока на всем этом гребанном поле!!!!! Может водить машину – это действительно не твое?
- Нет, Я буду стараться. Нет. Винс, не бросай меня, для меня это важно. Я должна научиться водить!!! – простонала я. И неожиданно наступила тьма…..
- ЭШ!!!! – зачем так орать? Меня кто-то сильно хлестал по щекам. Свет больно резанул по глазам. Я лежу в машине, на меня кричит Винс.
- Ну, слава Богу! Эшли, что это было? – облегченно выдохнул зяблик.
Я ни черта не понимала. Но надо что-то отвечать и быстро, не то возникнут ненужные вопросы.
- Да, фигня, у меня просто голова закружилась – промямлила я, меня немилосердно тошнило, и хотелось спрятаться куда-нибудь.
- Эш, не пали мне мозг! Какая голова? Ты была в отключке минут десять. У тебя сердце не билось, понимаешь. Я думал, ты померла!
Я поморщилась. Кел по-прежнему не звонил, я не перезванивала. Боль, преследовавшая меня несколько последних недель - отступила. Но, это вовсе не означало, что я перестала умирать. Просто теперь мой организм отказывался работать. Разваливался по частям. Иногда отключалось зрение, иногда слух, а сейчас отказалось работать сердце. Вот и все дела. Меня начинал бить озноб, паника, наконец-то!
- Винс, отвези меня в Режина-касл. Мне действительно нехорошо. Это все нервы. Последние дни не были самыми легкими. Сердце билось, просто очень медленно и тихо. У меня низкое давление. Со мной уже так было. Просто надо отдохнуть и все пройдет.
- Врешь, только не пойму в чем. Эш, мне все это не нравится – отрывисто каркнул Винс.
Мне тоже не нравится, только, что поделать. Надо что-то решать. Но нет сил. Скорей бы попасть в замок, там мне становится легче. Будто тень Режины поддерживает во мне жизнь.
Эта самая «тень» всегда была со мной, когда я находилась в центральной гостиной «Режина касл». Вот и сейчас, сидя в кресле качалки, я вела безмолвный диалог с портретом Режины. Он висел во всю стену, бабуля была изображена в полный рост. Красивая статная женщина в белом платье до пола. Роскошные косы убраны на голове в виде короны, поза властная, я бы даже сказала величественная. Весь ее облик излучал силу, спокойствие, и уверенность. Почему-то портрет, так никто и не снял со стены. Впрочем, возможно он был врублен в стену, витая рама картины не выступала от стены, а как бы смотрелась
