Ознакомительная версия.
Сигизмунд покачал головой, но все равно ушел к коням. Совнарол перекрестил Асмера, потом гуся, однако ни тот, ни другой не вспыхнули адским огнем и не превратились в демонов. Бернард сказал разочарованно:
– Асмер, вечно ты все испортишь!.. Так было красиво думать про магию…
Асмер сказал ехидно:
– Даже от гуся бы отказался, лишь бы меня на костер? Ну ты и гусь…
По дороге к Зорру дважды встретили крупные отряды степняков. Первый раз почти всех перебили, мало кто удрал, а во второй раз, когда степняков было раз в пять-шесть больше, мы перебили половину, остальные сдались, ибо их лучшие воины падали под ударами наших мечей, а мы оставались невредимыми. Каждый удар меча рассекал противника до пояса, если не до седла, а мы отделывались в худшем случае кровоподтеками.
Наши могучие кони высились над их коротконогими лошадками, как над козами, наши доспехи выдерживали все удары, только звон разносился над полем, будто лупили молотами по листам железа.
Бернард, весь залитый чужой кровью, гаркнул:
– Сэр Ланселот!.. Вы видели, как дрался Дик?
Сигизмунд заворчал, он подобное оскорбление принимает как личное, хотя я ему уже дал понять, что так нужно, что это у меня обет такой, что я так искупаю и все такое.
Ланселот взглянул на меня без всякого выражения. Бернард что-то пошептал ему на ухо. С другой стороны подъехал Асмер, тоже настойчиво заговорил с Ланселотом. Тот поморщился, кивнул мне:
– Дик, слезь с коня и преклони колено.
Я послушно соскочил на землю, без доспехов я чувствую себя намного лучше, бросил поводья Сигизмунду, а сам опустился на колено.
– Властью, – проговорил Ланселот сурово, – данной мне королем, я произвожу тебя, Дик, в сержанты.
Бернард что-то сказал вполголоса, я не расслышал, но тон был укоризненный. Ланселот поморщился, но добавил:
– За твое мужество, отвагу и воинское умение. Можешь встать.
Я вскочил, поклонился и, чувствуя, как всем хочется побыстрее закончить с этой церемонией, снова вскочил в седло. Сигизмунд преувеличенно почтительно передал мне повод коня. Наши взгляды встретились, в его глазах кипел праведный гнев. Я взглядом велел ему помалкивать.
С запасными конями мы мчались на рысях, а то и галопом, лишь бы разрешала дорога. Время от времени останавливались, чтобы пересесть на свежих, только мне этого не требовалось, мой конь выносливостью походил на автомобиль. Знать бы только, где у него показатель бензина. Правда, если бензин – трава, то заправляться можно где угодно. Не зря же он иногда срывает по дороге ветку и мигом перемалывает в пасти. Этот конь выглядит куда серьезнее и солиднее меня.
Шныряющие отряды разведчиков войска Карла мы старались обходить. Когда не получалось, рыцари опускали забрала, все мы пригибались к конским гривам, и никто не смел остановить или задержать спешащих героев со свитой, а все четверо в золотых доспехах выглядели очень впечатляюще. Я несся сзади, изображая не то слугу, не то оруженосца, пока еще не удостоенного носить доспехи.
Однажды мы увидели, как навстречу несется конный отряд впятеро больше нашего, разминуться уже не получится, я заставил своего рогатого коня перейти в галоп. Бернард застонал, ругнулся и Асмер, Ланселот велел строго:
– Мечи не вынимать!..
У меня под рукой не меч, а молот, потому я сразу взял его в руку. Всадники начали заранее осаживать коней, один соскочил на землю, но Ланселот еще издали махнул рукой в нетерпении – некогда, спешим, и они поспешно сдвинулись на обочину. Я только услышал за спиной восторженный вопль:
– Улаф!..
– Слава Улафу!
– Победоносный Улаф снова в армии!
– Слава!
– Да не Улаф это, а сам король Карл!
– Слава великому Карлу!
На шатающихся от усталости животных мы свернули за рощу. Я поспешно соскочил на землю, ухватил коня за повод и повел с жаркого солнца под густую тень леса. Бернард вломился в кусты на коне. Остальные, жалея животных, поспешно соскакивали, оглаживали, вытирали мокрые от пота бока и животы, тащили в глубину рощи.
Я все еще трусил и предпочел бы объехать собравшиеся перед Зорром войска, но Ланселота мнение простолюдина не интересовало, а Бернард и Асмер следовали за своим предводителем без рассуждений.
Короткий привал на ночь, а на рассвете мы уже снова в седлах. Ослепительный край высунулся из-за темного горизонта, а на другом конце мира вспыхнули горы, превратившись в пламя. Это оранжевое пламя огненными языками устремилось к небу. Мир был пронзительно ясен, воздух чист, а кони несли нас в этом огненном мире над промороженной за ночь землей, как птиц, преследующих ящериц.
Совнарол вскрикнул, его дрожащая длань вытянулась в сторону ушей его коня.
– Зорр!
На горизонте страшно блистали неестественной белизной стены города-крепости. Бернард заворчал, я проследил за его взглядом, пальцы сами потянулись к молоту. Мы разогнались, как на скачках, а впереди между нами и Зорром расположился вражеский лагерь. Ланселот нервничал, теперь и он бы предпочел обогнуть, слишком много народу, да и близко к Зорру, спешка подозрительна, но пришлось ехать прямо.
В лагере кое-где горели костры, кто-то спал, другие сидели вокруг огня, что-то жарили, пекли. Мы проскакали галопом, Бернард зычно покрикивал, чтобы уступили дорогу. Один из военачальников на краю лагеря что-то кричал нам вслед, но Бернард на всякий случай помахал рукой в жесте отрицания.
Усталые кони перешли на рысь, затем на шаг. Асмер, как самый чуткий, насторожился, повернулся в седле. Я видел, как его вытянутое лицо медленно бледнеет. Бернард заметил его тревогу, спросил горько:
– Что, снова чуешь?
– Оборотни, – проговорил Асмер.
– До Зорра рукой подать!
– Настигнут раньше.
Он начал погонять коня, кричал ему ласковые слова, умолял, хлопал по шее, обещал горы отборной пшеницы, но свирепый вой раздался уже почти за спиной. Я оглянулся, плечи передернулись, как в сильнейшем ознобе. Почудилось, что за нами мчится, быстро догоняя, зимняя поземка: такие же размытые силуэты, что меняются, исчезают, возникают в другом месте, уже намного ближе. Крупные серые звери настигали, все с худых медведей, с огромными оскаленными пастями и горящими дикой злобой глазами.
– Не успеваем! – прокричал Ланселот. – Всем в круг! В круг!
Бернард добавил:
– Не высовываться, за убегающими не гнаться!
Мы соскочили с коней, быстро сбили их в круг, а сами встали по периметру. Волки не остановились, не выбирали жертвы, а сразу метнулись с разбега. Я размахивал мечом, стараясь двигаться как можно быстрее, это всегда выручало, в двух шагах рубился Сигизмунд, он все придвигался ко мне, оберегая сюзерена. Острые зубы скользили по его золотой броне, металлический кулак молодого рыцаря разбивал зверям головы так же надежно, как и его меч.
Ознакомительная версия.
