Ознакомительная версия.
– Действительно, почему? – задумался Хельги. Стражник их не заметил, пролетел мимо, не снижаясь.
– Вот и все, – сказала Энка, тоскливо глядя ему вслед. – Плакали наши костерочки, котелочки, супчики. Огонь разводить больше нельзя.
Трудно сказать насчет супчиков, а Ильза точно плакала, дыша на белые, обмороженные пальцы. И Эдуард тоже, вернее, пытался, но на морозе слезы огнем жгли щеки. Пришлось ему прекратить хлюпанье и взять пример с гнома: начать сетовать на судьбу.
– Мы замерзнем, непременно замерзнем насмерть!
– Хватит ныть! – разозлился Хельги. – Раз они летают, значит, горы недалеко. Замерзнуть насмерть не успеем.
– Обморозимся! – В голосе гнома слышался неприкрытый упрек.
– От нас ты чего ждешь? – вскипела Энка. – Что мы согреем тебя теплом своей любви?
– Что вы отведете стражникам глаза.
– Чтобы отвести стражнику глаза, его надо как минимум заметить прежде, чем он заметит нас. А костер будет видно за тысячу шагов.
– За километр, – ввернул Хельги. – Шаг – это метр, тысяча шагов – километр.
– Очень актуально! – пробурчал гном.
Но Рагнара тема заинтересовала.
– А ведь правда! Я однажды думал-думал…
– И что, получалось?
Ехидное замечание сильфиды осталось без внимания.
– Шаг-то у всех разный! Одно дело – я шагну, другое – Ильза. Бывало, начнешь земельные наделы измерять – ужас! До драк доходило! Тогда я решил, что надо отложить на одной веревке длину шагов восьми разных людей, потом сложить веревку четыре раза пополам, и то, что получится, считать оттонским шагом. Сделать мерную планку и все ею измерять.
– Вполне научный подход, – одобрил Хельги. – Нахождение средней величины. Ты очень развитая и прогрессивная личность, хоть и неграмотный. Только вместо оттонского шага лучше пользоваться метром. Когда-нибудь он распространится по всему Староземью – и вам трудно будет переводить шаги в метры.
– И давно придумали этот твой метр? – влез в научную беседу Орвуд.
– Двести пятьдесят лет назад на симпозиуме математиков, механиков и естествоиспытателей было решено ввести метр как универсальную единицу измерения расстояний! – отчеканил Хельги. Видно, не впервой ему было произносить эту фразу.
– Что-то медленно он распространяется, а?
– В отличие от технических цивилизаций, цивилизации магические не испытывают потребности в большом количестве точных измерений различных физических параметров, что приводит к замедленному развитию системы мер и весов. – Хельги говорил, как по писаному, от слов его веяло чем-то невообразимо далеким, неизведанным и жутким.
На тех, правда, кто хоть что-то понял. Рагнар, например, понял три слова: «отличие», «приводит» и «весы». А Ильза даже не пыталась понять, просто смотрела Хельги в рот и моргала от умиления. Ей нравилось, что он такой ученый и мудрый.
– Ну ладно! – Ученый и мудрый Хельги вспомнил, с какой аудиторией имеет дело. – Объясню на примерах. Если бы в нашем мире не было магии, расстояния между городами были бы всегда постоянными. Их можно было бы измерить в шагах, в метрах – в чем угодно, затем начертить точные карты, на дорогах расставить столбы с табличками «О почтенный путник, до Эскерольда осталось восемьдесят тысяч метров пути». Все было бы просто. Но какой смысл считать все эти тысячи, мерить расстояние, если сегодня оно одно, а завтра какому-нибудь идиотскому магу или демону взбредет в голову передвинуть Эскерольд вперед или назад. Расстояние-то изменится! Вот и получается, что в магическом мире точные измерения не нужны.
– Я издам закон, – решил Рагнар, – запрещающий магам изменять расстояния в Оттоне. А иначе – на галеры или в рудники! Пусть трудятся, чтобы времени не было гадости делать.
– Попробуй, – с сомнением пожал плечами Хельги, – вдруг и правда подействует.
Рыцарь вздохнул печально. Придется ли ему когда-нибудь вернуться в родной Оттон, или судьба его – погибнуть от холода в далеком, чужом краю?
Но нет, судьба его была иной. Во-первых, заметно потеплело. Носы больше не белели, конечности не коченели, борода Орвуда перестала звенеть сосульками. Во-вторых, постепенно выяснилось, что стражник на рохе появляется не чаще шести раз в сутки. В промежутках между облетами можно было спокойно греться у маленьких костров. Путники повеселели.
Одно плохо – стих ветер, дотоле так аккуратно и старательно заметавший следы. Хельги приладил к лыжам пучки еловых веток, они стирали со снега лыжню. Получалась этакая сомнительная борозда. Трудно было сказать, заметна она была с воздуха или нет.
С вениками спригган маялся несколько дней, потом повалил мокрый снег. Следы он скрывал, но налипал на полозья.
– Хорошо, лыжи у нас эльфийские, – говорила диса. – Иначе вовсе ног не вывезли бы!
– Ого! Кто-то в самом деле не вывез! – воскликнула Энка, на данном этапе возглавлявшая шествие. – Лыжня! Совсем свежая, не занесло еще! Кто бы это мог быть?
Долго гадать не пришлось.
Одинокая, сгорбившаяся фигурка медленно-медленно брела на восток вдоль левого берега. Она пошатывалась, спотыкалась и падала, с трудом поднималась и двигалась дальше, еле переставляя ноги. К тому моменту когда Хельги с Меридит, прибавив ходу, нагнали путника, тот совершенно обессилел и завалился лицом в сугроб.
Роста лежащий был небольшого – пониже Орвуда. Одет в поношенную хламиду из оленьего меха, за плечами – опустевший дорожный мешок, тоже старый и залатанный.
– Цверг, что ли? – Хельги подпихнул существо лыжной палкой. Тот не реагировал.
– Ну-у! Какой цверг сюда сунется?
– Не знаю. Вот ты подними и посмотри.
– А сам что?
– Я не стану его трогать. Он мне неприятен.
– Можно подумать, мне приятен! – фыркнула диса, но находку подняла. Выдернула из сугроба за шкирку и посадила привалив спиной к обрыву.
Тут и остальные подоспели.
– Это кто? – страшным шепотом спросила Ильза. – Фу, какой! От него прямо жуть исходит!
– Это спригган, – ответил Хельги мрачно.
– Ты что?! Не может быть! Он на тебя совсем не похож!
– По-твоему, мы все на одно лицо?
Это действительно был спригган, ребенок лет тринадцати. Судя по одежде, шитой наполовину облетевшим бисером, он воспитывался у цвергов. Хельги присвистнул: повезло парню! Цверги – мягкий, кроткий, добросердечный народ – относились к подменышам почти как к родным детям. Они даже радовались их появлению. Спригганские детеныши – создания вредные, агрессивные, неуправляемые, с ними было нелегко. Зато при обратном обмене цверги приобретали обученных воинов, способных сразить врага и после не страдать нервным расстройством.
Спригганы же отдавали детей цвергам лишь в самых крайних случаях, когда не было другого выхода. Мягкость и кротость не те качества, что ценятся в обществе снежных оборотней. Но если бы у детей Дольмена была возможность выбирать, кому быть подкинутыми, большинство без колебаний выбрало бы цвергов…
Ознакомительная версия.
