Товарищ Речник на свободе.
Пока Димка размышлял, народ уже отхлынул от ворот, прихватив пострадавших и погибших. На гребне стены всплыло облачко дыма, щелкнул одинокий выстрел. В кого стреляли непонятно…
Товарищ Речник поднял свой гипермегафон:
— Гвардейцы! Ни вам ни нам не нужна лишняя кровь! Предлагаю переговоры!
На стене зашевелились, маленькие даже в Димкин встроенный бинокль фигурки в белых мундирах переместились туда-сюда.
— Кто говорит? — послышался от стены такой же жестяной вопрос.
— С вами говорит глава партии «Свет сердца» товарищ Речник. Кто говорит со мной?
— С тобой говорит начальник дворцовой гвардии, генерал Юбер.
Народ крутил головами, вслушиваясь в разговор двух врагов.
— Раз король струсил, предлагаю вам сдаться.
— Сдаться кому? — хрипло рассмеялись со стену, — Толпе простонародья? Когда в город войдут гвардейцы, вас всех развесят на фонарях…
— Пока что на фонарях висят дворяне и если вы не хотите составить им компанию, не советую выказывать дворянский гонор. Гвардейцы прибудут в лучшем случае завтра, а дворец мы можем взять уже сейчас.
— Вы представляете, сколько народа при этом погибнет?
— Погибнут не все. Оставшихся хватит, чтобы подтащить к дереву и вас и короля и безумную королеву…
— Хыгр, — очнулся Жозеф, — нам нужно туда.
Димка, который с удовольствием оказался бы где-нибудь подальше, не стал спорить. Может, там обнаружится какой-то способ проникнуть во дворец, поближе к господину Шарлю, сообщить ему, что происходит…
Пока Жозеф и Димка спускались с крыши и выходили на улицу, переговоры Речника и генерала уже закончились. На стену поднялся король. Как прикинул Димка, король примчался сразу, как только увидел, что его обвиняют в трусости.
— Жители столицы! — прогремел король, кажется, даже без рупора. — Я с болью и горечью узнал о пожаре, уничтожившем наши запасы хлеба. Поверьте, никто не виноват в случившемся…
Толпа, имевшая собственное мнение, взревела:
— Отдайте королеву!
— Королеву?! — разъярился король, который и без того, судя по всему, читал текст по бумажке, — Вы, жалкие простолюдины, осмеливаетесь ставить МНЕ условия? Там, где можете только униженно молить о пощаде?
Толпа чуть было не бросилась обратно на ворота.
— СТОЯТЬ! — товарищ Речник не растерялся, — Сеньор король, вы не в том положении, чтобы ставить условия. Вы окружены, помощи ждать неоткуда, полицейские и жандармские участки в городе разгромлены, мушкетеры уничтожены и рассеяны. Очень скоро мы возьмем дворец и вам ОЧЕНЬ повезет, если вы выживете при штурме…
— Гвардейцы…! — голос короля сорвался от возмущения.
— Гвардейцы вам не помогут. Не успеют. Сдавайтесь!
Король выхватил ружье у гвардейца и выстрелил в товарища Речника. Не попал.
Димка мчался вслед за Жозефом, расталкивающим людей, но тут они добрались до места, где люди стояли плотно.
— Хыгр, — обернулся черный эльф, — вперед!
Димка рванулся меховым тараном, раздвигая толпу, как катер воду. В кильватере пыхтел в спину Жозеф.
Король бросил со стену ружье, взметнулся плащ, его разозленное величество скрылось со стены.
Димка двигался к помосту, на котором блестел шлем товарища Речника.
— Виктор! — выкрикнул из-за Димкиного плеча Жозеф.
Речник повернулся и снял шлем:
— Жозеф? Ты все-таки не сбежал!
— Куда я от своих товарищей.
Товарищ Речник перевел взгляд на Димку и прищурился:
— А это кто с тобой?
— Это? Это мой… помощник.
— Что-то твой помощник очень на яггая похож. Это, случайно, не новый начальник особого сыска?
Димка внезапно оказался в кольце ружей и штыков. Он сглотнул.
— Он очень помог мне, — с нажимом произнес Жозеф, — Он согласен с нашими идеями и поможет нам.
Правда??
— Подойди-ка сюда, сынок, — поманил рукой товарищ Речник.
Димка осторожно поднялся на подозрительно скрипящий помост. Вблизи товарищ Речник выглядел не очень здоровым: лысина тролля покрыта потом, перебинтованные руки, как в толстых белых перчатках, одной рукой товарищ Речник держался за перила, потому что его ощутимо качало, одежда помята и запылена… И при этом — умный и холодный взгляд.
Хороший товарищ Речник. Кровь людская, что водица.
— Да, — Речник осмотрел Димку, — прежний начальник сыска поумнее выглядел, с-сволочь…
Димка достал из внутреннего кармана очки и надел их. Товарищ Речник вздрогнул от внутреннего хохота:
— Уберите. Я верю, что вы умный человек. А раз вы умный, вы нам поможете. Где господин Шарль?
— Там, — Димка махнул рукой в сторону дворца.
— Понятно… — задумался Речник, — То-то так быстро среагировали… Господин… Как вас зовут?
— Хыгр.
— Господин Хыгр, вы хотите смертей?
— Нет, — качнул головой Димка.
— Я тоже. Но отвести людей от дворца я не могу. Да и не хочу. Значит, штурм будет. И будут гибнуть люди. И наши и ваши.
«Когда это я успел оказать в рядах контрреволюции?» — подумал Димка.
Революция… Отсидеться не удастся. Либо с нами либо с ними.
— Вы очень удачно пришли сюда. Мне нужен человек, который отнесет мои условия королю. И которого не повесят сразу после этого. Это будете вы.
Димка сглотнул.
Быть курьером от местных революционеров к королю Димке совершенно не хотелось. Но его мало того, что никто не спрашивал. Даже предложи ему выбор, пришлось бы отправиться. Лучше с господином Шарлем в осажденном дворце, чем в городе, набитом возмущенным народом. Где того и гляди, кто-нибудь опознает его как бывшего начальника сыска. А от толпы не убежишь, не отстреляешься и не вырвешься…
— Как моя идти внутрь? — поинтересовался Димка у товарища Кузнеца, сиречь, Жозефа, с которым они вместе сидели в трактире. Просто один из ближайших кабаков оказался штабом революционного восстания.
Вопрос был вполне актуален. Ворота гвардейцы сумели заклепать так, что отряд кузнецов, в начале пытавшийся их открыть, только даром потратил время. А после того, как толпа ломанулась на штурм, кузнецы и вовсе отказываются подходить к воротам. Из первого отряда не выжил никто. Одного самого невезучего кузнеца действительно продавило через решетку… Да и не подойдешь сейчас к воротам: гвардейцы подтащили пару пушек и грозятся стрелять сквозь решетку, если кто приблизится слишком близко.
Димка думал насчет калитки или какого иного непарадного входа, но гвардейцы в ожидании толпы, как оказалось, не скучали и все калитки, дверцы и прочее, ведущее во дворец, оказались надежно замурованными.
